— Тогда возьми меня, — заявляет она, ее зеленые глаза озорные. — Недавно ты говорил, что хотел бы использовать свой маленький ножик, чтобы разрезать мою кожу и посмотреть, как я истекаю кровью. Сделай это.
Я чувствую, что улыбаюсь, и это, должно быть, пугает, потому что ее бравада на мгновение ослабевает, прежде чем храброе выражение возвращается на место. Я чувствую, как мой демон поет, умоляя разрезать ее молочную кожу.
Да! — он кричит, и впервые с момента встречи с Лайрой его голос не вызывает мигрень. Разрежь ее на куски. Заставь ее кричать. Отметь нашу собственность. Сделай ее нашей навсегда. Погуби ее. Погуби ее. Погуби ее.
— Ладно, Маленькая крыса. Ты хочешь быть моей жертвой на весь день? — я провожу лезвием по ее торсу, прижимаю острый край к нежной стороне ее горла. Ее пульс бьется так быстро, что я вижу, как он движется и прижимается к холодной стали. Она сглатывает, и я слежу за ее движением голодными глазами.
— Да, пожалуйста, — шепчет она. — Я хочу накормить твоего демона.
Мой демон стонет, и я вторю ему. Моя девочка идеальна. Она точно знает, что мне нужно, и готова дать это, даже несмотря на то, что втайне боится, будто я могу потерять контроль и убить ее. Черт, я волнуюсь, что правда такое может случиться. У меня никогда не было того, кто отдавал бы мне себя добровольно. Как понять, когда остановиться?
Как я смогу?
— Что ты хочешь со мной сделать, Элайджа? — спрашивает она, ее бедра снова прижимаются к моему животу. Она такая нуждающаяся и влажная, что я уже чувствую запах ее возбуждения. Я кладу свой нож на пол и вытаскиваю ремень из своих джинсов, которые валялись на полу.
Я хватаю обе ее руки и ремнем связываю их вместе. Внизу есть веревка и цепи, но сейчас я хочу, чтобы у нее были слабо связаны руки на случай, если она решит передумать.
Ее дыхание учащается, когда ремень затягивается и врезается в запястья. Вероятно, она потеряет приток крови к рукам и пальцам, но я не могу об этом сейчас беспокоиться. Мой демон начинает брать верх, и я слишком слаб, чтобы остановить его.
Наши глаза встречаются, я знаю — она видит, что я не в себе. Маска сползает, показывая монстра под ней. Я хрущу шеей, вдыхая ее страх. Потому что сейчас она боится. Искра похоти смешивается со страхом. Я вижу, как она нервно облизывает губы, а ее глаза мечутся вокруг, останавливаясь на чем угодно, только не на мне.
— Встань, — рычим мы. Я откидываюсь назад, чтобы дать ей подняться, и она нетерпеливо скатывается с дивана и встает рядом со мной, ее покрытые коркой крови соски смотрят прямо на меня. — Время поиграть, Маленькая крыса, — поем мы нараспев.
Демон теперь часть меня. Он вырвался из своей клетки, безудержно проникая в каждую частичку, контролируя мой разум и тело.
Он почувствовал запах крови и не собирается останавливаться, пока не попробует ее на вкус.
Глава 26. Демон
Она стоит перед нами, обнаженная, с радугой зеленых, пурпурных и синих оттенков на коже. Мы раскрасили ее в самые красивые цвета. Наши руки сгибаются, костяшки пальцев хрустят от усилия.
Ее маленькие ручки скромно лежат на мягкой коже над влагалищем, где теперь маленький пучок мягких волос. Нам нравится, как она ощущается на лице, когда мы лакомимся ею, поэтому она стала отращивать их. Ее голова опущена, и она смотрит в пол, ожидая нашей следующей команды, как маленькая рабыня.
Да. Рабыня. Вот какая она сейчас. Вот кто она такая, пока мы с ней не закончим. Рабыня.
Мы встаем, хватаем ее сзади за шею и ведем вниз по лестнице. Наше тело дрожит при воспоминании о прикосновении к другим мешкам кожи. Так непохоже на Лайру. Наша Лайра. Наша девочка — сплошная нежная плоть и округлые, пухлые изгибы.
Она колеблется, когда мы ведем ее в ту же комнату, где держали Джареда. Она помнит вонь и кровь. Мы убрались после того, как избавились от тела, но кровь и моча все еще находятся внутри матраса, где она положит свою прелестную головку. Наш член тверд, гордо торчит, что кажется, будто кровь полностью покинула мозг. Мы наслаждаемся сладкой смесью боли и удовольствия.
Она спотыкается о собственные ноги, когда мы заталкиваем ее в дверной проем. Лайра падает на пол, ее связанные руки едва помогают при падении лицом вниз. Она всхлипывает. Хорошо. Мы рады, что это было больно. Это всего лишь разминка.
— На матрас, — командуем мы. Впервые с тех пор, как мы связали ее, она встречается с нами взглядом. Она выглядит чертовски напуганной, но мы знаем, что ее пизда горячая и влажная. Наша малышка получает удовольствие от страха и унижения. Она получает удовольствие, ублажая нас.
Лайра неловко встает и подходит к матрасу. Жалобный звук вырывается у нее изо рта, когда она ступает на испачканную ткань. Когда она поворачивается к нам лицом, ее глаза снова опущены, поскольку она ждет дальнейших указаний.
Хорошая маленькая рабыня.
Мы подходим и поднимаем цепь, прикрепленную к стене, жестом предлагая ей встать на колени. Она так и делает, и мы надеваем и фиксируем металлический ошейник на ее шее, приковывая ее к каменной стене.
Мы чувствуем, как она наблюдает за нами, когда мы роемся в шкафчиках с припасами и вытаскиваем веревку, скотч и недавно заточенный нож. Возвращаясь к матрасу, мы снимаем ремень с ее запястий, а затем приступаем к работе.
Ее руки связаны за спиной. Мы сгибаем ее ноги в коленях и крепко связываем их так, чтобы ее пятки касались нижней части ее задницы. Затем веревка с ее ног завязывается замысловатыми узлами на туловище и доходит до шеи. Ее розовая киска широко раскрыта, демонстрируя свои блестящие складки.
Она такая мокрая, что начинает капать в щелку ее задницы. Мы едва сдерживаемся, чтобы не провести языком по ее горячей складке. Но сейчас не должно быть удовольствия. Только боль. И мы хотим вытащить это из нее, как занозу. К тому времени, как мы закончим, она будет сломлена и совершенна.
Мы наклоняемся над ней, располагаясь между ее ног, и сильно шлепаем по пизде. Она вскрикивает, и мы закрываем ей рот и зажимаем нос. Она выпустила много воздуха с этим криком, так что скоро ей понадобится дышать. Мы хотим увидеть, как она двигает грудью в попытке.
Ее глаза широко раскрыты от страха и полны похоти. Она чертовски идеальна для нас.
Ее грудь дергается, и мы чувствуем, как ее рот присасывается к нашей ладони, когда она отчаянно пытается набрать воздуха. Ее зеленые глаза бегают по нашему лицу, безмолвно умоляя о воздухе, об освобождении, о боли. Она хочет всего, что мы можем ей дать, и даже больше.
Как только она начинает терять сознание, мы освобождаем ее рот и нос. Мучительные судорожные звуки, которые она издает, вдыхая как можно больше кислорода, заставляют наш член болезненно дергаться. Мы очень сильно нуждаемся оказаться внутри нее, но не сейчас. Сначала нужно добыть из нее крики.
— Помнишь, как мы говорили о твоем убийстве, Маленькая крыса? — спрашиваем мы ее, отрывая черный скотч. Она кивает и наблюдает за нашими движениями. Мы прижимаем скотч к ее щеке и плотно обматываем им рот, затылок и снова рот, снова и снова, пока он болезненно не врезается в нежную кожу ее щек.
— Ну, мы тут подумали. Может быть, нам следует объявить тебя своей, вырезав на мягкой плоти твоего живота, — говорим мы, проводя рукой по неповрежденной коже. — Это будет больно, малышка, — переводим взгляд обратно на нее. — Ты можешь потерять сознание от боли, и тогда мы остановимся и будем бить тебя по хорошенькому личику, пока ты не очнешься, чтобы продолжить. Мы не позволим тебе потерять сознание и пропустить момент боли. Мы не пропустим ни одного приглушенного крика, понятно?