Навстречу тьме (ЛП)

Но сейчас могу сделать только это. Ведь то, что ждет меня дома, — запретное. Я хочу увидеть, как Лайра сделает это. Я хочу видеть, как загораются ее глаза, когда она увидит подарок.

Надеюсь, ей понравится.

Не могу дождаться, когда увижу, как она переломает ему кости или разрежет его на куски. Или, может быть, она предпочтет его сжечь. Я уже делал это раньше. Забавно наблюдать, как кожа пузырится, но после нее остается ужасный запах, а мне не хочется, чтобы в доме неделю пахло горелой плотью. Или мы вместе можем подвесить его на один из мясницких крюков, и наблюдать, как из него медленно вытекает кровь.

Я делаю глубокий вдох, позволяя мыслям об убийстве вернуть меня на землю. Хрущу своей шеей и направляюсь домой. Маленький засранец, наверное, проголодался и хотел пить, пока меня не было. Нужно будет дать ему что-нибудь, когда вернусь домой, чтобы он был жив и бодр до среды.

Я никогда не сохранял кому-то жизнь так долго. Обычно я приношу их домой и трачу ночь на то, чтобы убить и избавиться от них. Этот опыт очень быстро научил меня тому, что мне не нравится играть роль няни.

Глава 8. Лайра

— Лайра? — спрашивает врач, возвращая меня в настоящее. Я моргаю и сосредотачиваюсь на ее лице.

— Я задумалась о том, почему всегда настраиваю себя на боль.

— Что ты имеешь в виду? — она водит ручкой по блокноту. Всегда готова сделать как можно больше заметок.

— Я расскажу вам о том, что происходит в моей голове, когда я кого-то встречаю, хорошо?

— Хорошо, Лайра.

— Просто в качестве оговорки, я думаю, что люди очень редко проявляют ко мне внимание. Если кто-то пялится на меня, я предполагаю, что это просто потому, что я толстая, или у меня лицо «как у сучки» — что угодно, кроме того, что они действительно заинтересованы во мне как в человеке. Но как только они проявляют ко мне интерес, я цепляюсь и открываюсь. У меня дома есть комнатное растение. И примерно через неделю без полива оно начнет увядать. Но как только я добавляю в него небольшое количество воды, оно оживляется за несколько минут. Также и я себя чувствую. Заброшенное комнатное растение, которому просто нужно немного воды.

У меня болит горло, я сдерживаю слезы, грозящие пролиться. Я люблю говорить о себе, правда люблю. Мне нравится говорить обо всем дерьме, которое происходит в моей голове. Приятно вытащить это наружу и рассказать кому-то, кто не будет осуждать. Но иногда, как сейчас, мне кажется, что я открываю эту плотину боли, которая настолько остра, что режет меня изнутри.

— Ладно, в этом есть смысл, Лайра. Всякий раз, когда кто-то уделяет тебе внимание, ты цепляешься за это, думаешь, что это все, что тебе светит, верно? Тебе кажется, что если этот единственный человек не станет концом всего, то ты никогда не найдешь кого-то другого.

— Именно. Так что я одержима ими. Я слежу за ними. Я думаю о них весь день и всю ночь. Я проверяю свой телефон каждые пять минут, чтобы проверить, не пропустила ли сообщение. Я слежу за их профилями в социальных сетях, чтобы узнать, общаются ли они с кем-то еще и специально игнорируют меня. Я зацикливаюсь на каждой мелочи. Я боюсь писать им больше одного раза, потому что тогда они поймут, что я одержима, и отпугну их. Но в то же время я настолько полностью поглощена отчаянием, что едва могу дышать.

— В какой-то степени, Лайра, я думаю, что это нормально. Нормально ли, что ты принимаешь крайности? Нет. Но все так или иначе беспокоятся об этих вещах.

— Но это мне не помогает. Знать, что другие люди делают также, но просто не до такой степени, как я, не заставляет меня чувствовать себя лучше, — теперь я расстраиваюсь.

Каждый раз, когда она сравнивает меня с социальными нормами, я необъяснимо злюсь. Я знаю, что она пытается показать мне, будто я не одна, но я ощущаю себя более одинокой, чем когда-либо.

Я в гребаном океане со спасательным кругом, пока все остальные на яхте.

Я тону, пока они плывут.

Я проглатываю слезы и снова отворачиваюсь к окну, наблюдая, как сухие листья летят к мертвой траве.

— Мне просто нужно найти кого-то, кто будет одержим мной так же, как и я.

— Ты думаешь, это полезно для здоровья, Лайра? Является ли одержимость более здоровой, чем любовь?

Я смотрю на нее и натягиваю улыбку, которая не достигает моих глаз.

— Это все, что я могу.

Я раздавливаю сигарету о кирпич моего многоквартирного дома и бросаю ее в пепельницу. Сижу снаружи на пожарной лестнице, наблюдая, как грозовые тучи борются с солнцем. Я не думала абсолютно ни о чем, кроме Элайджи, с тех пор, как увидела его прошлой ночью. Мой разум вращается вокруг него, как земля вокруг солнца.

— Моя последняя одержимость, — бормочу я себе под нос, подтягивая колени к груди и кладя подбородок на колени.

Сегодня душно, учитывая, что на дворе конец октября. Мои бедра слипаются от влажности, и я чувствую, как макияж становится липким на лице. Я вздыхаю и встаю, отряхивая задницу, и забираюсь обратно через окно в свою крошечную квартирку.

Проверяю свой телефон, который стоял на зарядке рядом с кроватью, чтобы не пялиться на него. Мне пришлось отключить его прошлой ночью, чтобы не проводить пальцем по экрану блокировки каждые две минуты.

Когда вижу сообщение с неизвестного номера, мое сердце практически выпрыгивает из горла. Я не могу наложить отпечаток пальца, телефон выскальзывает у меня из рук и стучит по деревянному полу.

— Сука! — я громко ругаюсь, поднимая его. К счастью, экран не треснул, и мне удается разблокировать телефон.

Неизвестный: Какая еда тебе нравится?

Неизвестный: Пытаюсь придумать, куда отвезти тебя в среду.

Неизвестный: Кстати, это Элайджа.

Неизвестный: У меня правильный номер?

Неизвестный: Лайра?

Я улыбаюсь, когда смотрю на свой телефон. Он написал мне пять раз подряд за последние десять минут, и мне не может не нравиться, что он нервничает так же, как и я. Я чувствую, как мое сердце колотится в груди.

Я: Это Лайра. Извини, я была на пожарной лестнице.

Я: Я не привередлива, когда дело доходит до еды. Но очень люблю Дим-Сам{?}[китайские пельмени].

Я: Нравится азиатское.

Я сажусь на свою кровать, а затем подтягиваю ноги, чтобы опереться на край, и ложусь на спину. Прижимаю телефон к груди и дышу, ожидая, когда он завибрирует с ответом. Нервы в животе перекатываются и мечутся, пока не начинают гореть. Мои ноги дрожат и нетерпеливо подпрыгивают вверх-вниз на кровати.

Он вибрирует.

Элайджа: Рядом с моим домом есть заведение с дим-самами, в котором я был несколько раз. Могу заехать за тобой в среду на работу.

Я: Я могу доехать на трамвае или взять такси.

Элайджа: Нет.

Я даже не пытаюсь сдержать улыбку.

Я: Тогда ладно, командуй. Можешь забрать меня возле дома? Мне нужно несколько минут, чтобы освежиться после рабочего дня.

Несколько минут, чтобы принять душ и надеть мое самое сексуальное белье. Тепло разливается в животе при этой мысли, и я наблюдаю, как на экране появляются маленькие точки.

Элайджа: Заехать в 7?

Я: Хорошо.

Он лайкает мое сообщение, и затем я опускаю руки обратно на кровать, пытаясь убедить себя не написывать ему. Я слышу, как психотерапевт в голове говорит мне вести себя спокойно и не торопиться. Нужно не позволить одержимости взять верх.