— Розалин, дорогая, тебе следовало обо всем рассказать мне, — стал он корить ее, взяв за руку. — Возможно, я как-нибудь смог бы тебе помочь.
— Ты ничего не можешь сделать, Мило, — ласково ответила Розалин. — Разве что не волноваться.
— Вот уж не обещаю, — сказал Мило, и его широкий лоб покрылся глубокими морщинами. — Ты же знаешь, что ты мне небезразлична. И думать не могу о том, что с тобой что-то случится.
Розалин, растроганно взглянув на Мило, потрепала его по руке. Бен отвел взгляд, чувствуя себя так, словно шпионит за чем-то, не предназначенным для стороннего наблюдателя.
Бен больше не считал, что от Мило может исходить какая-то угроза для Энди — точнее говоря, вообще для кого бы то ни было. Это был дружелюбный, открытый и, несомненно, неопасный человек.
Мило рассказал Бену, что когда-то был бухгалтером, затем, двадцать лет назад, в возрасте сорока лет бросил эту хорошо оплачиваемую работу, чтобы осуществить мечту всей жизни — стать фокусником. Он никогда не был женат и жил со своей больной матерью до самой ее смерти. Когда он принял решение так круто переменить свою жизнь, товарищи по работе решили, что он сошел с ума. Но, даже понимая, что, конечно же, не достигнет ни славы, ни состояния, Мило никогда прежде не был так счастлив, как теперь, принося радость детям.
Скоро стало очевидно, что Мило так же твердо убежден в способностях Розалин, как и Энди. Бен с некоторым отчаянием цеплялся за свой скептицизм, не желая признавать существование сил, не подвластных разуму. Однако ему становилось все труднее отрицать их, особенно когда Розалин слишком точно попадала в цель.
— Должно быть, вы рады, что ваш брат ждет первенца, Бенджамин, — сказала Розалин, когда обед подходил к концу. — Уверена, вы будете счастливы стать дядей.
— Об этом вам рассказала Энди? — спросил Бен.
Та только улыбнулась, качая головой.
— Можете не беспокоиться по поводу родов, — задумчиво добавила Розалин, — Они пройдут успешно, и ваши невестка и племянница будут в полном здравии.
Племянница? Даже Джону и Аманде неизвестен пол будущего ребенка. Сухо оглядев Розалин, Бен пробормотал:
— По крайней мере, пятидесятипроцентная вероятность попадания вам обеспечена.
Розалин усмехнулась, наслаждаясь его упрямым неверием.
— Ребенок родится сегодня вечером, где-то между шестью и восемью часами. Вы сможете проверить, была ли я права.
— У нее срок не раньше конца месяца. Вы сильно рискуете, утверждая, что роды будут так скоро.
— Мои поздравления, Бен, — лучезарно улыбнулась Энди. — К ночи ты уже станешь дядей.
Хмуро оглядев присутствующих, Бен получил в ответ три снисходительные улыбки.
После обеда Бен, отвозя женщин, завернул в гостиницу, забрал свои пожитки и выписался. Ни Энди, ни Розалин не возражали, когда он сказал им об этом. Обе понимали, что он не оставит их по ночам без присмотра, сколько бы они ни уверяли, что способны защитить себя. Следующей их остановкой был универсам, где Бен настоял на том, чтобы оплатить всю купленную провизию. В конце концов, резонно заметил он, ему придется провести у них минимум несколько дней, а есть он горазд.
Джон позвонил в десять часов, как раз когда все трое прибрались на кухне и устроились перед телевизором, чтобы посмотреть вечерний выпуск новостей. Кэтрин Брук Лак появилась на свет в 7.30 вечера по сиэтлскому времени. И мать, и малышка здоровы. Джон был переполнен восторгом, как и юный Эй Джей. Бабушки Джесси Лак и Элеонора Хайтауэр также ликовали по поводу счастливого события, как и дед Лак и Кристина, ставшая тетей.
— Прими наши поздравления, — снова сказала Энди, когда Бен, положив трубку, ошарашенно поделился новостью.
Она потянулась было к нему, но перед тем, как поцеловать в щеку, лукаво спросила:
— Ты по-прежнему считаешь, что Розалин просто удачно строит догадки?
Бен растерянно перевел взгляд с язвительно ухмыляющейся Энди на сочувственное лицо Розалин.
— Проклятье, — пробормотал он, проведя рукой по волосам. — Я уже не знаю, что и думать.
Розалин подошла к нему и потрепала по руке.
— Думайте, как думается, дорогой. А теперь извините меня, я ложусь спать. Увидимся утром.
Хотя Бен ожидал подначек со стороны Энди, та больше не язвила по поводу его скепсиса. Устроившись в его объятиях на кушетке, она рассеянно смотрела телевизор, блуждая мыслями где-то далеко. Бен прижал голову Энди к своему плечу, наслаждаясь ее близостью. Он пришел к выводу, что готов часами сидеть вот так рядом с Энди, прислонясь щекой к ее волосам. Он дал волю своим мыслям, и те свободно парили — от радости за новорожденную племянницу до беспокойства по поводу человека, который, возможно, ждет своего таинственного часа, чтобы убить Розалин. Вечером Бен звонил в местную полицию. И снова его тревога была встречена с пониманием, но и только. Совершенно невозможно ничего предпринять, пока у полиции не появится какая-то конкретная зацепка. Хотя и раздосадованный, Бен вынужден был признать, что полицейских не в чем винить.