Что же тут такого! — искренне удивился Андрей. — Что мы, рождены быть летчиками, что ли? Ну, вернемся, объясним, в чем дело, снова мастерок в руки — и пошла работа. Да и здоровые мы с тобой, как черти, не забракуют нас!
Ого, братишка, не пыжься! — сказал вдруг лежавший на противоположной полке здоровенный плечистый парень в тельняшке. — Не таких орлов браковали, понял?
Это был Василий Нечмирев, помощник кока пассажирского теплохода, получивший вместе с Андреем и Игнатом путевку в летную школу. На вокзале его провожали человек двадцать матросов, и Вася Нечмирев, бывший слегка навеселе, сказал на прощание такую речь:
Братишки! Моряки не любят сидеть на причале. Летчики — тоже! Понятно? Нынче — здесь, а завтра — там. Короче: мы будем встречаться с вами и на Дальнем Востоке, и в Улан-Удэ, на Сахалине и в Гамбурге, на Земле Франца-Иосифа и в Ливерпуле. Так, братишки?
Далеко полетел, Вася, — засмеялся кто-то из моряков. — А вообще — попутного тебе ветра! Парень ты славный.
Так вот, бракуют и не таких, как мы с тобой, — повторил Нечмирев, обращаясь к Андрею. — Ты знаешь, что таксе медкомиссия? Знаешь?
Немножко слышал, — ответил Андрей.
Немножко слышал?! — Вася окинул его ироническим взглядом. — Слушай, братишка, что такое медкомиссия, когда из человека думают мастерить летчика. Двадцать кабинетов, сорок докторов, и каждый из них только и думает, чтобы поставить в твоей карточке: «К летной службе не годен». Почему? Да потому, что принять в училище надо сто человек, а приехало восемьсот. Понял? Начнут тебя вертеть туда-сюда на разных каруселях, пульсик твой щупать, а то еще и пальнут из винтовки над ухом: как, мол, воспринимаете сию музычку…
Вася помолчал, словно наслаждаясь эффектом, потом покровительственно улыбнулся и сказал:
А вообще в дрейф не ложитесь. Авось, выдержите.
А ты сам не боишься? — спросил Андрей, облокачиваясь на руку и внимательно рассматривая Нечмирева.
Я? — Вася удивился. — Я? А ну, братишка, посмотри вот на это! — Он засучил рукав тельняшки, согнул руку в локте и показал перекатывающийся бицепс. — Одним ударом я сбиваю с ног буйвола! Ты понял? В десятибалльный шторм Вася Нечмирев на мокрой и скользкой палубе танцует румбу. Ты понял? Вася Нечмирев боится! Ха!..
Ой! — вдруг вскрикнул Андрей и испуганными глазами посмотрел на моряка. — Что это у тебя? Подожди, не двигайся!
Он соскочил со своей полки, подошел к Нечмиреву и склонился над его лицом. Потом прикоснулся рукой к его губам и вдруг вытащил изо рта Васи ржавый гвоздь величиной с палец. Продолжая с тревогой смотреть на Нечмирева, Андрей спросил:
Как он попал тебе в рот? Ведь ты мог его проглотить и тогда…
Вася, ничего не понимая, облизал сухим языком губы и посмотрел на гвоздь.
Ты… Я… — проговорил он. — Это не мой гвоздь…
Стой, стой! — снова вскрикнул Андрей. — Не глотай слюну. Кажется, еще один. Игнат, чего же ты лежишь? Дай платок, я вытру руку.
Игнат спрыгнул с полки и подал Андрею платок. Тот на глазах у оторопевшего Васи вытер руку, разжал его вздрагивающие губы и опять вытащил изо рта гвоздь. Вася судорожно глотнул слюну, и ему показалось, что в горле у него больно кольнуло. Он хотел сплюнуть, но Андрей сделал предупреждающий жест и тут же извлек почти из-под самого языка кусок проволоки.
Лежи! Молчи! — говорил Андрей, со страхом глядя на Васю. — У тебя не рот, а утильсклад. Вот еще что-то. Терпи, братишка, это тебе не румбу танцевать на мокрой палубе… Ну-ка, попробуй глотнуть. Если будет больно, скажи.
Лоб у Васи покрылся испариной. Он теперь ясно чувствовал, что в горле у него застрял какой-то острый металлический предмет. Боясь проглотить его, Вася раскрыл рот и тяжело дышал. Он напряжения на глазах у него выступили слезы. Он все время умоляюще смотрел на Андрея. Андрей не отрывал скорбного взгляда от Васи. Игнат уткнулся в подушку, давясь от смеха. Наконец он не выдержал и закричал:
Довольно его мучить, Андр Юшка Степ-ын Ой! Моряк хоть и бесстрашный человек, но скоро умрет от страха!
Тогда Андрей положил на ладонь оба гвоздя и проволоку и сказал:
Гляди, человече.
Раскрыв рот, он бросил в него все, что было на ладони, и показал Васе пустую руку.
Вася ахнул и вытер лоб.
Этот железный хлам я глотаю, как бывалый моряк устриц, — сказал Андрей. — И у меня не потеет от страха лоб. Это потому, что в горле у меня ничего не задерживается. Гляди, моряк.
С этими словами он приложил руку к животу, потом показал ее Васе. На ладони лежали два гвоздя и проволока.
Моряк даже вскрикнул от восторга. Широко улыбнувшись, он проговорил: