— Оставайся здесь. Моя мама найдет тебе работу в пансионе. Ей всегда нужны люди. Останься. Мы будем видеться каждый день. Мама очень добрая, ты увидишь.
Ильде показалась прекрасной перспектива иметь рядом подругу и достойную работу. Она чуть было не согласилась, но вдруг какое-то смутное чувство стерло из ее сознания эту затею и все, что она означала. Девочка наклонила голову, и на минуту ее глаза наполнились слезами:
— Я не могу остаться. Моя мать и отчим найдут меня. Они заставят меня отдавать им деньги, а он будет продолжать меня трогать всегда, когда сможет. Сейчас, когда я прихожу домой, и мама не видит, он прикасается ко мне и хочет, чтобы я его целовала. Я уже знаю, что будет. Мне надо уезжать.
Натерсия поняла, что одинока в своем сострадании. Это чувство было и захватывающим, и бесполезным одновременно, темной тучей, нагоняющей на этот мир грусть, но не способной оросить его благотворной влагой. Действительность была гораздо сильнее ее жажды сделать что-то для своей подруги. Она грустно обняла Ильду:
— Хорошо, поезжай, но не забывай, что я здесь, если тебе вдруг что-нибудь понадобится. Напиши, пожалуйста, напиши мне как можно скорее, чтобы рассказать, как у тебя все сложится.
Натерсия быстро записала свой адрес на тетрадном листе, вырвала его и отдала Ильде. Та взяла его и с большим усилием улыбнулась, как будто боролась с невыносимой тяжестью, которую надо было с себя сбросить. Затем она побежала и скрылась за углом собора. Натерсия наблюдала, как исчезает хрупкий силуэт ее подруги, как будто с усилием пытающийся пробить отверстие во враждебном воздухе, и у нее появилось чувство, что она больше никогда о ней не узнает. И действительно, Ильда пропала из ее жизни навсегда в тот самый момент.
Но каким-то образом она оставила глубокий след: окончив лицей, Натерсия решила изучать педагогику. Ей хотелось иметь возможность сделать для других девочек, похожих на Ильду, то, что не удалось сделать для своей подруги. Помочь им вырваться из нищеты, дать им понять, что за счет учебы и стараний их жизнь может стать лучше, что они могут стать женщинами, имеющими уважение к себе, чуждыми ужасов крайней нужды. Дать им надежду и средства, сделать так, чтобы у них были мечты, за которые они бы боролись.
Ничто не смогло уже сбить Натерсию с пути ее призвания. Пока она училась, появился молодой человек, который хотел на ней жениться. Анибаль был владельцем одного из лучших пансионов в Прае и увлекся ей во время одного из визитов к ее отцу, с которым они были в тесных дружеских отношениях. Молодой человек сразу же получил разрешение предложить ей руку и сердце. Натерсия спокойно приняла предложение, без страстных чувств и желаний: любовь не входила в круг ее фантазий. Она была слишком здравомыслящей для этого, слишком сдержанной и практичной. Натерсия предполагала, что когда-нибудь ей придется выйти замуж, но она надеялась лишь на то, что ее будущий муж будет хорошим и работящим человеком, который окружил бы ее почтенностью и порядочностью. Она не мечтала о пылком проявлении чувств и страстных порывах. Анибаль показался Натерсии хорошей партией: на десять лет ее старше, и, по крайней мере с тех пор, как он переехал на остров, за ним не знали ни скандалов с женщинами, ни пристрастия к спиртному. Эта помолвка была скучной и предсказуемой, но надежной. Мать Натерсии сразу же принялась готовить приданое из полотенец и постельного белья, а он стал рассказывать девушке, как они обустроят свою спальню, поставят туда большую кровать и туалетный столик, за которым она будет сидеть и причесываться, как это делали женщины из кино.
Но все расклеилось из-за работы Натерсии. Был вечер, молодые люди сидели на камнях у берега. Оставалось полгода до окончания ее учебы, и Анибаль сказал ей, что хотел бы сыграть свадьбу сразу после этого. Девушка посмотрела на него очень серьезно, слегка испугавшись того, что она собиралась сказать своему жениху:
— Это невозможно. В первый год после обучения меня отправят за пределы Праи, в какую-нибудь деревню на одном из островов. Придется ждать, пока я вернусь. Если повезет, на следующий год я уже буду здесь.