Бенвинда даже не представляла, какие мысли крутятся в голове у Роберто. Но по какой-то причине, которую она не могла обозначить, когда она увидела, как он заходит в таверну, широко улыбающийся и одетый в добротную европейскую одежду, и когда он поцеловал ее дважды, чтобы поздороваться, напоминая ей о том, кто он, а они не виделись четыре или пять лет, ей стало очень стыдно за то, что она так плохо одета, — в повседневную синюю юбку, тысячу раз стиранную и зашитую, и в черную футболку. Бенвинда пригладила рукой волосы и пожалела, что не собрала их в косы, чтобы лучше выглядеть, И что-то странное и новое, какое-то необыкновенное желание постоянно улыбаться и летать, охватило ее.
Неделю спустя Роберто и Бенвинда уже встречались. Когда каникулы подошли к концу, они расстались со слезами, пообещав друг другу хранить верность и ждать. На Рождество мужчина вернулся и сделал Бенвинде предложение. Он узнал обо всех необходимых формальностях, которые нужно пройти, чтобы она переехала в Испанию. В середине весны, когда кусты сирени в садах начинали покрываться бледно-лиловыми соцветиями, в лесах распускались почки каштанов и дубов, наполняя все вокруг зеленью, а ручьи, стекавшие с горных склонов, выходили из берегов от талой воды, Бенвинда переехала в свою новую деревню.
На протяжении пяти лет она была счастливой женщиной. Все ее вдохновляло: спокойствие пейзажа и смена обстановки, электрический свет и вода, бесконечно текшая из кранов, словно водопад, магазины и рынки, где можно было найти столько разных продуктов, бытовые приборы, которые делали за нее всю работу, парк, в котором играли дети, кафе, в которых она встречалась с другими женщинами из Кабо-Верде, чтобы выпить кофе и поболтать, зимние пальто и туфли на каблуках, экскурсии на машине с Роберто по миру, который одновременно был необъятным и близким… Все казалось ей подарком, как будто жизнь неожиданно превратилась в красивую упаковку, из которой раз за разом она доставала чудесные сладости, маленькие необычные штучки, которыми она восхищалась и преданно хранила, крепко и осторожно держа их в руках.
Лучшим из этого был Роберто. Он не бил ее и не напивался, как делают многие мужчины. Иногда в субботнюю ночь он мог выпить лишнего, когда оба гуляли вместе с дружественными семейными парами, но это был веселый кутеж, во время которого его тянуло петь, целовать ее и трогать руками, и пытаться потом заняться с ней любовью, хотя он всегда засыпал, так и не начав. Роберто любил ее, хорошо с ней обращался, отдавал ей все деньги, ласкал ее с такой нежностью, которую Бенвинда даже не могла себе раньше представить, и иногда подолгу глядел на нее так, будто она — единственная женщина на свете, королева. Бенвинда отвечала Роберто на его чувства изо всех сил, на которые только была способна, ревностно ухаживая за ним, чувствуя, что способна когтями и зубами защищать атмосферу благополучия, которую он создавал ей каждый день. Не существовало достаточно вкусных блюд, ни достаточно хорошо выглаженных рубашек, ни достаточно гладко застеленных простыней, чтобы Роберто отдыхал и чувствовал себя комфортно, вернувшись с такой тяжелой работы. Когда она видела, как он заходит в дом с лицом, перепачканным углем, изнуренный после долгой смены работ в шахте, с покрасневшими и будто бы испуганными от избытка света глазами, ей очень хотелось приласкать его, словно дитя, искупать и накормить, а потом убаюкать так, как она качала своих младших братьев.
Бенвинда не только прибиралась, готовила, гладила белье и проводила какое-то время с подругами, но и записалась в школу для взрослых. На Кабо-Верде она никогда не ходила в школу. Ее братья отучились первые несколько лет, но отец считал, что девочкам не нужно ничему учиться. Достаточно уметь хорошо считать деньги, когда с ними расплачивались в таверне, заниматься домашним хозяйством и рожать детей. Он говорил, что Бог создал женщин именно для этого. Теперь Бенвинда изучала все, что могла, и получала удовольствие от каждого нового открытия, словно ребенок. По вечерам после ужина, пока Роберто смотрел телевизор, она садилась за кухонный стол и усердно выполняла все упражнения, настолько сосредоточившись, что забывала, что муж ее ждет, чтобы ложиться спать. Бенвинда быстро научилась читать и писать, а также выполнять сложные арифметические действия. Между тем незнакомый язык сам по себе привязался к ней, и через три месяца она могла объясняться с кем угодно в деревне. Роберто гордился ее сообразительностью и прилежанием, он говорил ей, что когда-нибудь она станет профессором. А она смеялась, успокоенная и радостная.