Однажды вечером после закрытия конторы, пока остальные сотрудницы бежали на встречу со своими возлюбленными, Бенвинда пригласила Сан поесть мороженого. Шел сильнейший ливень. Вода ручьями текла по улицам. Машины проезжали, обрызгивая пешеходов грязью, а те кричали, возмущались и боролись за то, чтобы укрыться от дождя, переходя от подъезда к подъезду. Женщины сели за столик у окна в кафе-мороженом. Дождь бил в стекла и бешено падал на крышу с гулким и свирепым грохотом, как будто разразилась катастрофа. Как только они укрылись от дождя, громкий смех Бенвинды тут же разлился по зале. Потом она вдруг вздохнула и как будто бы впала в ностальгию:
— В Испании часто шел дождь, — сказала Бенвинда. — Но такой сильный — никогда. Дожди там мягкие и непрерывные. А зимой идет снег. Меня всегда поражала тишина, с какой падает снег, как будто мир застыл неподвижно и жизнь теплилась только в снежинках.
— Наверное, это красиво. Я бы хотела посмотреть.
— Ты никогда не думала уехать в Европу?
— Много раз. Всегда. С детства. Но как? У меня нет документов. Нет денег. Когда-нибудь…
— Возможно, я могу тебе помочь.
Сан покраснела. Она даже не смогла ничего сказать в ответ, только стала размахивать руками, как будто тонула. Бенвинда снова рассмеялась:
— Это означает, что ты бы приняла мою помощь?
— Да, да, конечно же, да…
— Я могу поговорить с моими сестрами. Они живут в Голландии. Они в долгу передо мной, так как уехали на те деньги, которые я им дала, и у них все сложилось довольно неплохо. Они сделают тебе туристическую визу. Потом тебе придется самой устраиваться.
— Но у меня нет денег на билет…
— Я тебе дам. Ты сможешь мне возвращать долг по частям.
— Правда?.. Вы это серьезно говорите?..
— Ты считаешь, что я тебя обманываю? Мне бы хотелось лучшей жизни для тебя. Ты ее заслуживаешь. Ты должна попытаться.
Через три месяца все было устроено. Сан пришлось открыть банковский счет. Донья Бенвинда, помимо денег на авиабилет, дала ей шестьдесят тысяч эскудо, которые должны были подтвердить голландским властям, что у нее достаточно денег, чтобы путешествовать как туристка и что она не примется попрошайничать на улицах или, кто знает, воровать и даже убивать. Без этой формальности ей никогда бы не выдали визу.
На самом деле, Сан и не собиралась приезжать в Голландию. Она собиралась остаться в Португалии и там попытаться добиться разрешения на работу и вида на жительство. Бороться за место работы, быть прислугой в чьем-то доме или официанткой в баре, или кассиром в супермаркете, дешевой рабочей силой для низкооплачиваемой работы. И ей придется приспособиться, чтобы содержать себя, вернуть долг донье Бенвинде и продолжать отправлять деньги своей матери и Ховите, и копить на будущее. Или все будет гораздо хуже. Может быть, ей не дадут разрешения, и она останется на нелегальном положении, будет вынуждена принять условия какого-нибудь бездушного человека, который примет ее на работу. Лишенная всех прав, она будет ходить по улицам, еле живая от страха, скрываясь от глаз каждого полицейского, который может задержать ее и снова выслать на родину, и тогда она потеряет все то немногое, чего успела достичь.
Конечно, Сан ничего этого еще не знала. Она догадывалась, что получить документы будет не так-то просто, но для нее Европа все еще оставалась местом, где идет слабый дождь и тихо падает снег, пространство всяческих возможностей, среда, которая позволит ей окончательно выбраться из нищеты, регион, в котором витали все ее мечты. Это был очаг, который ей описывала Ноли, когда они были маленькими, тем далеким летом в деревне, сидя у корней манговых деревьев. Дом, полный игрушек, книг, тетрадей и карандашей, и быстрые автобусы, которые везут к бесконечным лесам и лугам, усеянным нежной травой, по которой можно ходить босиком, и к чудесному ручью с прохладной водой, чтобы облегчить жару. Она никогда не видела ни ручьев, ни зеленых лугов. Никогда у нее не было избытка в книгах или карандашах. Теперь она собиралась это получить.
Сан села в самолете у иллюминатора и смотрела в него всю дорогу. Крылатая машина сначала пролетела над морем, над его ужасающими темными глубинами. Потом самолет долго летел над пустынными песками Сахары и темными вершинами Атласских гор. Затем были видны вспаханные равнины и разбросанные деревни, а потом снова море. И, наконец, Европа, большие чудесные реки, города, закрученные вокруг себя, и уже Лиссабон, словно смотровая площадка над водой. С высоты Лиссабон был очень красив. Огромный и прекрасный. Сан была счастлива. Кабо-Верде остался далеко-далеко. И стал очень маленьким.