Старички, напротив, были менее общительны. Почти все они казались грустными и немного растерянными, как будто время пронеслось над ними и вырвало из памяти светлые моменты. Но был один, дон Карлос, с которым Сан было очень весело. Он еще носил шляпу и хорошие, немного поношенные, костюмы-тройки светлых тонов летом и темных — зимой. Он жил в Анголе в молодости и женился на местной, которая умерла немногим после того, как они приехали в Португалию, оставив его одного и без детей. Образ Сан, очевидно, вызывал в нем много воспоминаний, и каждое утро он делал ей ностальгические предложения:
— Ай, моя смугляночка, — говорил он ей, — если бы ты со мной познакомилась сорок лет назад, ты бы позволила, чтобы я с тобой обращался как с королевой, какая ты есть!
А еще были матери с румяными детьми, для которых у Сан всегда были конфеты, работницы, возвращавшиеся домой в поздний час вечером, изможденные, почти без сил даже на улыбку, молодые люди, которые вставали рано утром по субботам, чтобы быстро сходить за хлебом и газетой, с желанием поскорее вернуться в свои квартиры и снова залезть в постель, раздраженные и нервные девочки-подростки, которых заставляли ходить за покупками молодые влюбленные пары, которые не хотели расстаться даже затем, чтобы спуститься на улицу за булочками…
Сан представляла себе все эти судьбы с их заботами, понимала их и ловко в них ориентировалась, очень хорошо зная, с кем ей быть терпеливой, а с кем — черствой, с кем пошутить, а кто ждет от нее формального обращения.
Тем временем, их отношения с Бигадором развивались. На неделе они виделись только по средам. Оба очень рано вставали и работали до вечера, поэтому он предложил ей это ограничение в рабочие дни, потому что на самом деле, когда они оставались вместе, ложились спать очень поздно, и нельзя было ходить на работу много дней подряд сонными и уставшими. Но в выходные они были вместе, с полудня субботы, когда заканчивалась его работа, и до поздней ночи воскресенья. Они оставались дома у Бигадора с чувством, что это самое лучшее место, и часами занимались любовью, лежали в обнимку в постели, в полусне, чувствуя упоительное тепло тела, лежащего рядом. По ночам они ходили потанцевать. Поначалу Сан удивлялась тому, что люди танцуют в закрытых помещениях. Но скоро она привыкла к шуму дискотек, к дыму, огням и ангольской музыке, кизомбам, сембам и кудуро, которые проникали ей в кровь и заставляли чувствовать себя так, будто все вокруг ирреальное, все, кроме волнующего тела Бигадора, которое ее возбуждало.
По воскресеньям, пока он смотрел по телевизору футбольные матчи со своими друзьями, Сан тщательно убирала квартиру, гладила его одежду и готовила, оставляя приготовленную еду на неделю. Она научилась готовить блюда, которые ему нравились, тушеную рыбу с маисом, фунхе из юкки, очень острую баранину с овощами. Сан проводила долгие часы на кухне, думая, как ей повезло, что она может так о нем заботиться, счастливая от мысли, что каждый вечер он будет отдыхать после тяжелого рабочего дня, поедая то, что она приготовила со всей заботой, на которую только способна.
С каждым днем она все больше влюблялась в Бигадора. И с каждым днем все больше в нем нуждалась. Если бы она приехала в Лиссабон без его поддержки, ей было бы очень тяжело. Он объяснил ей все действия, которые она должна была предпринять, чтобы оформить документы. Он показал ей самые красивые уголки города. Рассказал ей о португальских обычаях. И как только Сан подписала контракт, он вызволил ее из ужасного дома Марии Сабадо, чтобы поселить ее в гораздо более достойное жилище. Сан съехала с той квартиры, не перемолвившись ни словом с остальными ее обитателями. Она так и не узнала, что Марию Сабадо изнасиловали однажды ночью семеро пьяных повстанцев, когда один за другим они проникали в ее подростковое тело, робкое и забитое, и что она родила ребенка, которого оставила посреди джунглей на гнилых листьях дерева миомбо. Что двое мужчин, которые обычно сидели на диване и смотрели телевизор, и почти не здоровались, дезертировали из вооруженных сил союза за независимость Анголы, и их руки были испачканы в крови многих жертв. И что женщины, которые днем спали в соседней комнате, и которых она никогда не видела, были обмануты в одном из баров Луанды некоей мадам, которая пообещала им работу официантками в хорошем отеле в Европе, а потом похитила их и пригрозила убить, чтобы они занимались проституцией в одном из клубов, и теперь они старели, торгуя своими безнадежными телами в самых грязных закоулках Лиссабона.