Артефакт, наконец-то, покинул порезанную грудь Джоны, оставив после себя зияющую рану на коже и облегчение на душе. А в поле зрения вынесли новое кресло. В которое тут же присела Хелена. Вроде бы. Девушка и раньше была красива, а уж в новой ипостаси и вовсе могла затмить любую из виденных Джоной красавиц. А уж парень то успел повидать многих и многих. И только теперь до Джоны начало доходить, КТО перед ним сидит.
Парень подобрался, встал на колени и низко поклонился, заляпывая аркан своей кровью. В груди немилосердно саднило, но что значит его боль?
— Император, — со всей серьезностью произнес Джона, упершись лбом в паркет. — Императрица.
— А он догадливый, муж мой, — прекрасный голос преображенной Хелены пробирал до самых внутренностей. — Что будем с ним делать?
— Полечим, — хмыкнул Лир. — Допросим и отпустим.
— Даже так?
— А у тебя, любимая жена, есть какие-то планы на этого контрабандиста?
— Доверюсь твоей мудрости, муж мой.
— Я хотел бы сказать, — пробурчал Джона паркету.
— Выпрямись для начала, Джона, — в голосе Лира звучало одобрение. — И присядь.
Парень краем глаза уловил движение, к его заду приставили еще одно кресло. Но выпрямляться пока не спешил.
— Мой отец, — продолжил изливать он душу лакированным деревянным плашкам. — Поступил подло и недостойно аристократа. Я хочу принести извинения от лица рода аил Анелджил Императрице. И от себя лично. Я не знал о планах отца и не участвовал в них. Я ни в коем случае не стал бы одобрять такую низость. Я сожалею. Готов понести любое наказание.
— Любое? — в мелодичном голосе Хелены звучало недоверие и толика кровожадности. — Ну а если мы захотим тебя казнить?
Его род и в самом деле виноват перед Строгами, чего душой кривить. Папаша не должен был поступать так, как поступил. Ни Ситре, ни Джоне нет прощения. И хотя они с Хеленой не стали близкими друзьями, все же Строги не были чужими маленькому наследнику аил Анелджил. Не были они чужими и сейчас.
— Ваше право, — сообщил Джона изрисованным паркетным доскам. — Просто скажите внятно, как я должен умереть.
— А у парня…
— Есть стержень, муж мой.
— И он…
— Говорит правду.
— Простим, любимая жена?
— Простим, любимый муж.
Из Джоны как будто все кости вынули, настолько велико было облегчение. Не потому, что он избежал смерти. В конце концов он уже прихоронил себя еще утром, собираясь сюда. А вот то, что на него не держат зла — дорогого стоило.
Обессилевшего парня мягко подхватили под руки и осторожно усадили на кресло. По телу пробежала волна тепла, исцеляющий аркан Сигриниаль исполнил мастерски. Как в детстве, когда латал непослушным детям сбитые в кровь коленки. Парень просветлевшим взглядом встретился с черно-золотыми глазами правящих супругов и не нашел в них осуждения. Но вот сорочку нужно бы зашнуровать.
— Ну, — улыбнулся Лир. — Рассказывай, как ты до такой жизни докатился.
И Джона рассказал. Как они с отцом перехватывали контрабандный бизнес. Как Джона ссорился с отцом, называя того предателем. Как парень ушел в запой, когда стало понятно, что отец не вернется с деловой встречи на Виалвейне. Как его, пьяного и ничего не соображающего нашли какие-то хуманы и навесили на него аркан подчинения и странноватый артефакт. Как неизвестные потребовали, чтобы Джона появился на капитуляции, предоставив ему приглашение и деньги. И хотя парень старался рассказывать кратко, только самую суть, речь его растянулась на долгие дюжины минут, по окончании которых в комнате наступила тишина. Впрочем, продлилась она недолго.
— Ты знаешь, чьи это были разумные? — поинтересовался Лир.
— Мне позволили увидеть пару гербов, — осторожно произнес Джона.
— Понятно, ня, — хмыкнул Ррыч. — Значит, концы найти будет не так-то просто.
— Могу поработать живцом, — пожал плечами Джона.
— Это будет…
— Интересно, муж мой.
— Возможно, даже моя скука…
— На время отступит, любимый, — Хелена внимательно посмотрела на мужа. — Я не поняла. Тебе со мной скучно?