— Можешь не отвечать.
Он немного отстранился и эту мерзкую улыбку с лица убрал. Серьезно меня разглядывая, он словно напоминал, почему я здесь.
— Твоё время на исходе. И не думай, что твой герой за тобой придёт. Особенно когда правду узнаёт.
Тяжёлый взгляд без ухмылки. Я уверена, что Круту только на руку, что на горизонте появился Тем. Он заранее чувствовал себя победителем и наслаждался. Именно поэтому он его не убрал.
— За мной никто не придет. Тебе об этом известно лучше меня.
— Я просто напоминаю, что это в твоих интересах.
— Я тронута твоей заботой. Как же здорово, что в моих интересах есть ты.
— Именно. Тем более, ты прекрасно понимаешь, что я с ним сделаю, если ты посмеешь нарушить условия нашего договора.
Алекс ухмыльнулся, но снова стал серьёзным. Поговаривают, манеры он перенял от своего родителя, и что сын ничем не отличается от отца. Но они все ошибались.
Алекс хуже. Он отца давно переплюнул.
И пусть тот держал в страхе весь округ только видом своим. Крут-младший делал всё ещё изящнее. Он устранял помехи чужими руками, и его схемы срабатывали.
— А сказать кое-что по секрету? Сказать?
Я молчала.
— Ладно, я сегодня добрый. Ларионов уже от тебя отказался. Ну не делай вид, что тебе неинтересно. Знаешь, где он?
Алекс ещё наклонился и, убрав прядь моих волос, зашептал на самое ухо:
— С Аней твой ненаглядный. У себя дома. Ммм… Думаю прямо сейчас он и думать о тебе забыл, стресс снимает. Фотоотчёт показать? Кадры прелесть.
Замученное сердце тут же сжалось от очередной порции боли. Но Крут не дождётся моей реакции.
Не дождется, черт его подери.
Пальцы в кулак, до отметин вжала ногти в ладонь и выдала полуулыбку в ответ. И пока Крут перелистывал кадры откровенных сцен, я безразлично попивала из бокала. И мысленно лупила по спортивной груше.
Значит, он с ней.
Добилась своего Аня. Не такая уж она и дура.
Что ж. Мои отчаянные аплодисменты никто не услышит.
Вот только непонятно, как его отпустили? Крут это позволил? Настолько ему мне сделать больно хотелось, что пренебрег своим же указом задержать Тёма?
— Зачем я тебе, Алекс?
— Ты правда не понимаешь?
Поднял брови и перевёл взгляд на губы. Свои я тут же сомкнула, а он провёл по ним пальцем.
— Не понимаешь, — произнёс также шёпотом. Снова посмотрел в глаза. — Я давно за тобой наблюдаю, Валерия. Даже не представляешь, насколько давно. Ты опасна, милая. Так опасна. И это завораживает. Ты мой адреналин. И да, я отдаю себе отчет, как внезапно ты можешь воткуть нож в спину.
Повисла тишина. Звенящая, сворачивающая в тугой узел всё внутри. Я преодолела возникшее оцепенение и нарушила молчание:
— Так может, проще меня пристрелить?
— Милая, — широко улыбнулся Алекс в ответ. Он наконец немного отстранился, свой бокал он поднёс к губам и, сделав глоток, покачал головой: — Я потратил на тебя слишком много времени, чтобы так легко теперь избавиться. Проще это для психов вроде твоего, как там, — поморщился он, — Дадиева. Ну не будем о грустном. К тому же, Тимур напоследок поделился твоей тайной. Думал, оставят его в живых. Но прости, тогда нам твои секреты были неинтересны.
— А сейчас?
— Сейчас другое дело, золотая моя. Смотри, как удачно пригодилось твоё прошлое.
Он покачал головой, а затем отвернулся. И отошёл к стене.
Крут принялся разглядывать картину, а у меня словно водой холодной окатило — запульсировала слабая надежда. Зря он не пользуется моим советом просто от меня избавиться.
Потому что план возник мгновенно. Вот я отвлекаю его разговором, пока он стоит спиной. И во время того, как он выдерживает обычную показушнцю паузу, беру бутылку, которая стоит рядом на тумбе. С размаха бью…
Только надо расчитать удар, досадно будет, если Алекс не вырубится.
Если повезёт, смогу выиграть немного времени. На катере видела охранников, двое на палубе, парочка в рубке. Может быть есть кто-то ещё. Я могу сказать, что мне стало плохо и подойти к краю. Плавать я умею, под водой тоже. Темнота сыграет мне не руку. Да, шансов мало, но они есть. И если мне удастся улизнуть…
— Ну так что? Дела я почти завершил, последний эпизод. И ты узнаешь, где она.
Выдохнув, я отступила.
Я не могу. Во-первых, риск огромен, моё появление в одиночестве на палубе вызовет вопросы. А во-вторых и в главных… Я не могу. Поэтому я здесь отчасти. Крут держит меня не только страхом за Ларионова. Есть кое-что еще. И он мне пообещал, что пока я с ним, меня не только не тронут, а я могу ещё и правду узнать.