Дальше весь день был как в тумане, я боролся со сном, а сдаваясь, проваливался опять в свой кошмар. Это было невыносимо. В голове будто роились полчища насекомых. Какой-то зуд в черепе и боль в висках выжимали из меня последние капли вменяемости. Я пытался читать, слушал радио, приседал внутри ларька, стараясь не сдаваться, но силы были на исходе.
Я каким-то образом очутился у себя дома. Не помня, закрыл ли ларёк, доработал ли день до конца. В квартире был ужасный бардак и запах давно испорченных продуктов. Я постарался отыскать съедобное в холодильнике, нашёл кусок засохшей колбасы и давно прокисшее молоко. Сегодня и такая трапеза была для меня пиром. Не было сил даже держать глаза открытыми. Ничтожные несколько метров до кровати я полз, упав с табуретки на кухне. Как, наверное, ползут умирающие от жажды в пустыне, видя сказочное богатство миражей.
Пустив по вене фармакологическую эссенцию сна, я лёг на кровать. Лёг в позе мертвеца в гробу и надеялся, что безмятежный сон погребёт меня под собой на всю ночь, а лучше на всю жизнь. Не знаю, сколько я спал. Может, минуту, может, несколько часов. Они всё равно пришли. Мужчины в плащах с их ужасным монотонным повторением одной и той же фразы. Я видел их отчётливо, они лёгким бегом бежали вокруг меня. Их были тысячи, и громкость голосов постоянно возрастала. Первый круг бежал по часовой стрелке, следующий – против, и так далее. Моя плоть рвалась крюками. А немного в стороне на огромном троне сидело нечто. Огромное человекоподобное существо с иссохшей коричневой кожей и будто мумифицированным лицом смотрело на меня пустыми глазницами. Из его шести обвисших гнилых грудей текла мерзкая чёрно-коричневая жидкость. Она сливалась у его ног в целую реку. Я силился проснуться, но не мог. Снотворное не избавило меня от кошмаров. Оно позволило кошмарам полностью поглотить меня.
День десятый, 28 августа
Несмотря на ужасную ночь, проснуться я смог только под рёв будильника. Неоднозначное действие снотворного меня угнетало. Более того, мой безумный ад порождал во мне суицидальные мысли. Каждый шаг по пути на работу отдавался эхом по всему истощённому телу. Казалось, что я пуст. Как целлофановый пакет, трясущийся от малейшего дуновения ветра. Я зачем-то опять на работе, среди испачканных бессмыслицей газет и журналов. Высидев три часа, выдавая желаемую прессу покупателям, я плюнул на всё. Закрыл ларёк и ушёл в магазин. Надо было проставиться Патрику за его бесполезный яд. Как-никак услугу он мне оказал, хоть и бестолковую, как и вся его, да и моя жизни. В магазине, пересчитывая мелочь, слонялись престарелые люди, выбирая посильные товары, дети, также звеня монетками, выбирали что послаще. Я целенаправленно прошёл в отдел алкогольной продукции и забыл, зачем я здесь. Мучительно всматриваясь во множество этикеток, я всё дальше уплывал от реальности. Я уже начал было шептать, вторя тёмным образам своих снов, как вдруг меня окликнула продавщица, заметившая, что я уснул и вот-вот рухну в торговом зале. Не раздумывая, стесняясь и злясь из-за взглядов посетителей магазина, я схватил две первые попавшиеся бутылки, расплатился и выбежал на улицу.