«Дай боги, сумерки эти — предрассветные. Не хочется ночью шарить по городку».
Сорок минут пути Петрович потратила на обдумывание двух вопросов, благо, проводник, по обыкновению, всё время молчал.
Первый вопрос: неужели шеф, к месту и не к месту делая комплименты уму, на самом деле считает её дурой? Северная нечисть, может, и не интересуется средней полосой, ну так и славянских зимних существ хватает. Позёмки, заморыши, хладники… Эта шелупонь, если постарается, вполне может человеку навредить, особенно уставшему, пьяному или малому ребёнку.
«С другой стороны, они приходят только после появления Карачуна, Зюзи или Морозко. А сами элитные зимние чудища целенаправленно никому не вредят. Наоборот, при должном уважении дарят бодрость, здоровый румянец на щеках и защиту от нечисти, которая разносит болезни. Уважение, кстати, выразить проще простого — не валяйся пьяным в сугробе, не пренебрегай тёплой одеждой, не ешь жёлтый снег, хотя бы раз в месяц после бани ныряй в прорубь. Есть ещё Снегурочки, ну так те вообще, с какой стороны ни глянь, не зловредные. Навязчивыми да, бывают, особенно под Новый год, но не зловредными».
В общем, подумав, Лиза решила, что шеф не так уж наврал. Шапку и пуховик она снимать не собирается, спать голой в снегу — тоже, какому-нибудь наглому потустороннему заморышу относительно легко наваляет, а значит, в Советах, закрытых со всех сторон болотом, даже безопасней, чем в окрестностях «Фермы Дмитрича».
И второй вопрос, который вытекает из первого: раз в Советах всё просто и легко, то почему Тимур Каримович за эти три года не сходил за сундуком сам, лично? Ведь в таком случае не пришлось бы искать человека, которому можно доверять, да и вообще, об этом походе никто и никогда бы не узнал.
«Может, причина банальна? Вот сталкеры, например. Через телепорты никогда не ходят, по заказам или даже просто так. Прикрываются свободой решений. Но ведь отчим как-то злорадствовал, что они на самом деле просто-напросто опасаются без оружия путешествовать. Слишком рискованно и вообще, глупо. Вот и Каримович туда же — боится без ружья или самострела. Или просто боится, в широком смысле. А значит, мероприятие не такое уж безопасное. И я действительно наивная дурочка, которая повелась на обещание крупного заработка, чем подставилась под большой риск».
В общем, к моменту выхода из Нави Лиза так запуталась, какой вывод из двух верный, что чуть не попросила проводника вернуть её домой. Но потом стиснула зубы и упрямо шагнула в скопление тумана, перебрасывающего из одного мира в другой. Пусть скользкое поведение шефа остаётся на его совести. А с ней по-прежнему нюх, отвод глаз и внимательность.
А оружием она всё равно пользоваться особо не умеет, толку от него, как с козла молока.
«Но выскакивать из камней сломя голову в любом случае не стоит. Лучше максимально осмотреться, не покидая островок безопасности».
Лиза послушалась саму себя и осталась внутри.
Сумерки на самом деле оказались предрассветными. Конечно, плотные тяжёлые тучи скрывали солнце, девушка даже не смогла точно определить, где восток, но через какое-то время более-менее развиднелось.
Здесь определённо давно никто не жил. И в гости не захаживал. Например, везде, где успела побывать Петрович, внутри камней всегда снег убирали, здесь же как минимум с осени «не ступала лопата человека». Да и дальше расчищенных или хотя бы протоптанных дорожек не видно, неравномерность снежного одеяла обеспечена только ветром: на открытых территориях сугробы невысокие, кое-где даже мёртвая трава видна, а вот у стен дома — сугробы.
Именно до́ма. В единственном экземпляре, метрах в тридцати от телепортатора. Лиза, выглядывая из-за камней, посчитала этажи, получилось семнадцать. Стёкол, кроме как на первом, втором и третьем, нет, ветер завывает в ощеренных оконных проёмах по всей высоте. Обвалившаяся штукатурка, облупившаяся краска… знакомый вид. Почти все нежилые дома Гомеля выглядят так же.
«Наверное, и внутрь снега много надуло».
Больше зданий, на сколько хватало взгляда, не было. Семнадцатиэтажная одноподъездная свеча, недалеко от неё круговое скопление высоких камней, и плоская равнина, тянущаяся до самого горизонта. Кое-где видны скрюченные чахлые деревья, сухие подмороженные камыши и рогоз. А ещё можно легко определить, где кончается суша и начинаются болота — на топи снег лежал не везде, в основном возле зарослей осоки, кое-где поблескивали незамёрзшие водные участки, а лёд казался предательски рыхлым и тонким.
Где-то в вышине неторопливо перекаркивались вороны, но чёрных силуэтов в небе видно не было. Наверное, устроили гнёзда где-то внутри высотки. Тревожное, но такое привычное карканье окончательно успокоило.
«Странно. Тимур Каримович точно говорил, что табличка с названием улицы на одном из зданий, значит, их несколько должно быть. А вообще не представляю, как здесь люди жили. И где они воду брали, неужели из болота пили? А ели что? Охотились на всякую болотную живность? Ни намёка на огород или фруктовые деревья. Хотя, может, грядки снегом засыпало, или с той стороны дома что-нибудь похожее есть».
Бояться действительно нечего. Врагу тут почти негде спрятаться, разве что в многочисленных квартирах высотки, но «нюх» никакой опасности не чует.
И следов на снегу, опять же, нет никаких.
Лиза, не таясь и с трудом вытаскивая из снега ноги, вышла из телепортатора.
При ближайшем рассмотрении несколько сугробов перед подъездом оказались заметёнными автомобилями. Два легковых и один — микроавтобус. Петрович пока не стала заглядывать ни в машины, ни в здание, она сначала хотела осмотреть посёлок в общих чертах. Хотя вернее будет сказать, не посёлок, а островок площадью меньше четверти квадратного километра.
Пробираясь по сугробам, она пожалела, что не оставила рюкзак возле путевого камня. Было бы гораздо легче двигаться. С другой стороны, в нём все её вещи, начиная от спального мешка и заканчивая питьевой водой.
До сегодняшнего дня Лиза никогда не таскала на себе «походный набор». Только товары. И, кажется, начала догадываться, почему многие сталкеры предпочитают пользоваться транспортом, как механизированным, так и живым, вроде лошадей и ослов.
И это она ещё немного с собой взяла. Даже оружие отсутствует.
И дело не в тяжести — с этим у Петрович проблем нет. Просто неудобно. И с манёвренностью плохо: случись бежать, рюкзак всю спину к чёртовой матери отобьёт.
«Надо будет копить на транспорт».
Подумала и удивилась своим мыслям. Она сейчас, по сути, впервые «сталкерит», вернее, даже не начала ещё. Ничего не знает, ничего не видела, опасности не подвергалась, под открытым небом не ночевала, с нечистой силой не общалась, бандитов не встречала. А уже думает о машине или мотоцикле.
Да она и водить-то не умеет!
«Смешно».
Как Петрович и предполагала, нашлось ещё два строения, за семнадцатиэтажной «свечой». Первый — одноэтажный павильон, обшитый пластиковыми панелями, которые за годы деформировались от солнца и мороза, но выстояли, и второй. Автобус.
Автобус был именно что строением: окна целые, изнутри занавешенные коврами, на крыше торчит железная труба. «Транспортное средство» выглядит более жилым, чем многоэтажка. У Лизы появилось чёткое ощущение, что колёс под сугробами нет, вместо них какие-нибудь крепления, чтобы домик не укатился.
Откуда-то со стороны болот раздался глухой, низкий звук. То ли «вууп», то ли «квауп», но Петрович лишь вздрогнула от неожиданности, но не испугалась, потому что чувство опасности молчало.
И вообще, мало ли, какие процессы в трясине ведут к подобным звукам. А всякие потусторонние жители болота либо в Изнанке зимуют, либо дрыхнут на самом глубоком дне.
Вскоре, сделав круг, девушка вернулась к телепортатору. Подумала, и решила рюкзак всё-таки оставить при себе.
«Итак, на улице ничего интересного. Надо посмотреть внутренности острова».