Я двигаюсь очень медленно, иначе мне гарантированы разрывы мышц. Пока иду, успеваю по несколько раз представить, что сделаю с этой неудачной поделкой от генетики. Она всё ещё барахтается на полу, что ж не придётся снова её укладывать. Присаживаюсь рядом на корточки.
Вега пытается сделать рукой что-то резкое, но не сильный тычок в плечо пресекает попытку в зародыше. Она всё ещё медленная и неторопливая. И, по-моему, я сломал ей что-то, вон как лицо кривится. Повернулась ко мне, а по щекам текут слёзы бессилия и злости.
Время чуть ускоряет ход, теперь я хотя бы смогу понять, что она говорит. А то до этого, только гул в ушах стоял.
- Т...ы... н...е... п...о...с...м...е...е...ш...ь...
- Ха! Смотри!
Вполне возможно, что она не поняла эту скороговорку, но меня её тормознутость волнует слабо. Шорты стаскиваются легко, благо она лежит на животе. Уставное белье долой. Нормального мужика такие трусики на попке любой красоты могут сделать «небоеготовым», а мне всё равно. Ускоренное восприятие уходит, заменяемое злобой и возбуждением. Вокруг меня сейчас зона смерти для любого нормального человека. Срабатывают вышибные патроны, и вокруг меня и Веги из потолка начинают опускаться стены. Изоляция опасных и заражённых объектов.
У неё аппетитные ягодицы, правильной формы, так и хочется сжать. Не стану подавлять здоровое желание. Она вскрикнула, голос почти нормальный и не тормознутый, а значит мое восприятие приходит в норму. Правда силу не могу контролировать. И что? Эта бешенная хотела меня изломать и убить. Стискиваю пальцы на ягодицах и развожу их в стороны. Сокровищ между ними не нашлось, но две дырочки призывно маякнули чистой кожей. Всё сбривает? Какая она... Ну, мне же интереснее. Влагалище увлажнённое, то ли сама возбудилась, то ли я на неё так влияю. Моя одежда, кстати говоря, развалилась лохмотьями почти сразу, так что мне с себя ничего снимать не следует. Я готов и тороплюсь эту готовность продемонстрировать.
Подтягиваю Вегу за бёдра к себе, она снова вскрикивает от боли, а я замечаю, как на нежной женской коже под моими пальцами начинают образовываться синяки. Чуть приподнимаю её манящий зад и пристраиваю член между разведённых ягодиц. Можно было что-нибудь сказать, но зачем? Вега под воздействием химии, ей устойчивость не помогла. Хотя она может и переживёт наше тесное общение.
Макаю головку в раскрытое влагалище. Есть бонусы в модификациях от итальянской сучки. Ощущения. Они проносятся по телу разрядами электрического тока. Каждая клеточка проводит через себя информацию, вызывающую выработку эндорфинов или того, чем их мне заменили. А Вега, понявшая, что в неё погружается с аристократической неторопливостью, попыталась оттолкнуть меня, избавиться от моей хватки. Может, я и ошибся по поводу сопротивляемости. Впрочем, уже поздно.
Притягиваю девушку к себе, проникая на всю глубину. Температура у неё еще не очень правильная, но сейчас я её немного разработаю, особенно, когда моя смазка начнёт свое неумолимое воздействие. И эта агрессивная, бойкая, подготовленная убийца станет послушной давалкой, умоляющей меня не останавливаться и готовой на всё, ради новой дозы моего «внимания».
Лейтенант скребла ногтями по полу, реагируя на каждое мое движение и прикосновение. А я получал удовольствие: чистое, незамутнённое и искреннее. Это была не невинная по сути своей Девятка, а кровожадная мразь, умевшая и любившая убивать людей. С ней я мог развлечься без лишних моральных терзаний.
Влагалище сокращалось вокруг члена, обжимая его и выделяя обильную смазку. Вега стонала на одной ноте, лишь иногда совершая попытки то ли освободиться, то ли подмахнуть своей шикарной задницей. Лейтенант успела кончить дважды, прежде чем к финалу подобрался я. Стоны в этот момент превращались в скулёж и молитвы на латыни. Оргазмы у неё были невпечатляющие. Плечами и головой она давно упиралась в пол, повернувшись лицом так, чтобы смотреть на меня. Что она хотела увидеть? Моё наслаждение? А я его не скрывал! Каждое движение членом в этой податливой и разогревшейся латиночке было прекрасно. Каждый миллиметр глубины нёс удовольствие. А каждая секунда нашего с ней контакта превращала маленькое помещение, в котором нас заблокировали, в газовую комнату. Воздух стал тяжёлым даже для меня.
Но кончается всё, кончил и я. Навалившись всей массой на жертву, к тому времени потерявшую сознание, я с трудом удерживался от того, чтобы не рычать или стучать по женской спине кулаками. Семя вырывалось из меня обильно и долго, заполняя Вегу.
- Вот так. Детка, - разжать челюсти удалось не сразу.