- Я позову лекаря!
- Нет, нет! – воскликнула я, с неприязнью вспоминая лицо странного Луиджи. – Я уже почти здоров! Я не заразен. Это просто от некоторого переохлаждения…
Принц вдруг искренне возмутился.
- И ты думаешь, что я просто боюсь заразиться от тебя??? Да я о тебе беспокоюсь, слышишь, неразумное ты дитя!
Я замерла, пытаясь понять, то же значит это весьма странное обращение, и принц тут же схватил меня за руку и фактически насильно уложил в мою кровать.
Отдыхай, - проговорил он нежно, как кормилица. – Мой телохранитель нужен мне сильным…
Я смотрела в его невообразимо синие глаза, смотрящие на меня так заботливо, словно я была любимым младшим братом, и не могла ничего понять.
- Ваше Высочество! Вы ведете себя… неправильно. Вам не нужно заботиться о таком, как я…
- Но я хочу! – неожиданно с жаром воскликнул принц, и я удивленно поняла, что последнее происшествие в озере сильно повлияло на Леонарда. – Я хочу, чтобы ты… стал моим другом…
Неожиданное признание принца заставило меня замереть и уставиться в его глаза с еще большим трепетом.
Быть другом Его Высочеству? О таком я не смела мечтать даже двенадцать лет назад, когда была еще юной, мечтательной и красивой. А сейчас… он предлагает мне это сам. Но… о какой дружбе может идти речь, когда между нами столько лжи? А еще столько пропасти?
Как бы мне ни хотелось ощутить все это в реальности, принять его предложение я, очевидно, не могла. Я должна как можно скорее покинуть его…
- Спасибо за… доверие, Ваше Высочество, но…
- Когда мы одни, называй меня Леон, - неожиданно он прервал меня, и я снова впала в ступор. Его настойчивость меня смущала, и отказывать ему мне было несколько неудобно. Но… у меня, очевидно, выбора никакого НЕТ!
Я присела на кровати и тут же отодвинулась от него к изголовью.
- Ваше Высочество! – мой взгляд сразу же стал серьезным и жестким. – Наша дружба невозможна! Мне жаль…
Принц побледнел и сделал болезненный рваный выдох: похоже мой отказ сильно его задел.
- Почему? – глухо спросил он, и я, не скрою, с некоторым чувством вины увидела в его глазах зарождающееся ожесточение.
- Потому что… я никогда не смогу быть с вами откровенным и никогда не смогу остаться с вами дольше, чем того требует долг… - я говорила твердо и искренне, и он это почувствовал.
- Так ты не можешь или… НЕ ХОЧЕШЬ быть моим другом?
Какой точный вопрос! На самом деле НЕ МОГУ, но правильно сказать НЕ ХОЧУ! Однако печать не позволит мне соврать. Значит, нужно обмануть ее…
«Не хочу обманывать вас, - начала я мысленно бомбардировать свой разум, - не хочу подводить вас, не хочу строить то, что все равно разрушится, НЕ ХОЧУ, НЕ ХОЧУ…»
И повторила следом за мыслями:
- НЕ ХОЧУ…
Печать молчала. Мне удалось перехитрить магическую связь…
Принц окончательно окаменел, потом поднялся на ноги и, холодно бросив «отдыхай», ушел прочь из комнаты, оставив меня посреди бури навалившегося чувства вины и скорби.
Прости, принц! Прости, что причинила тебе боль. Но если бы ты знал, кто я такая, думаю, ты и сам бы не захотел предлагать мне дружбу. Ты не видишь всей картины, и это вводит тебя в заблуждение…
Как отработать долг поскорее?
Поднявшись на ноги, я поспешила за ширму и осторожно расстегнула форму, оголив рисунок долговой печати. Она изменилась! Явно! Исчезло два завитка, причем довольно крупных – значит… мое спасение Леонарда уменьшило мой долг!
Я от радости задержала дыхание, но потом заметила, что внизу, наоборот, один завиток – черный и очень мрачный – добавился. В чем дело? Я что-то сделала не так?
Мне нужно срочно найти информацию о печатях долга, чтобы знать, как она работает!
Королевская библиотека! Наверняка, ответы я смогу найти там!
Я уже знала, что у принца на поясе висит ключ-пропуск, открывающий не только саму библиотеку, но и некоторые секретные ее залы. Добровольно Леонард меня туда не отпустит, поэтому… придется одолжить.
Ночь наступила быстро. Лихорадка уже оставила меня, и я почувствовала себя значительно лучше.
Леонард появился в спальне мрачный, как туча. Не говоря ни слова, он стремительно избавился от одежды и в одном белье забрался под одеяло. Он так и полыхал обидой и ожесточением, и я знала, что виноват в этом мой отказ.
Мне было тоже больно. Но я подавляла эту боль.
Уснул он не скоро, поэтому мне пришлось ему немного помочь. Я просто накинула на него заклинание сна, и долговая печать расценила это как помощь и не стала меня пытать.
Услышав его размеренное дыхание, я осторожно встала со своей софы и начала обыскивать одежду. Печать слегка покалывала, но в настоящее наступление не переходила, словно пытаясь понять, врежу я сейчас господину или нет. Какое же в нее заложено сложное заклинание, что она ведет себя почти, как живая?