- Мейнхор, мы знаем, что вы внутри. Именем Короля, приказываю сложить оружие и сдаться на его милость. В противном случае вы не оставляете выбора. Тебя и жрицу приказано задержать, живыми или мертвыми...
- Черта с два я сдамся, Влаар! Ты зря прошел столько лиг!
Хрустящий звук разбитого стекла завершился стуком вошедшего в стену арбалетного болта за спиной Мейнхора. Едва взглянув на него, мужчина понял, что в этот раз отбиться от гвардейцев будет сложнее.
- Влаар, уйди по-хорошему! Иначе все вошедшие в эту дверь, вынесут свои потроха в собственных руках…
После этих слов арбалетные болты полетели во все окна. Сжав рукоять меча с такой силой, что побелели костяшки пальцев, Мейнхор посмотрел в лицо спутнице, которая бегом спускалась по лестнице. Таури, пригнувшись за стойкой, отделяющей зал от кухни, вынула несколько заранее приготовленных боевых артефактов. Разложив перед собой так, чтобы удобно незамедлительно пустить их в ход, жрица принялась читать боевое заклинание. Между ее ладоней появился округлый сгусток концентрированного огня.
Стараясь не попасть под угол арбалетного обстрела, Мейнхор перебрался к двери и встал за ней, ожидая нападавших.
Арбалетные выстрелы прекратились, и в тот же миг сорванную с петель входную дверь швырнуло на середину зала.
Первый вбежавший гвардеец рухнул с дырой в груди, прожженной выпущенным Таури файерболлом. Возник противный запах горелой плоти.
Второго сразил Мейнхор, рубанув бедолагу мечом по шее. Отступив в сторону и заняв боевую позицию, воин увидел, как в зал со всех сторон хлынули гвардейцы, запрыгивая в разбитые окна. Проткнув ближайшего мечом, Мейнхор развернулся спиной к Таури, прикрывая ее. Обрушив меч на очередного нападающего, Мейнхор чуть не пропустил одновременный выпад стоящих по обе стороны от него гвардейцев. Не успевая вытащить застрявший в ребрах меч, он бросил его и, уклоняясь от выпада, сделал шаг назад.
Ловко вынув клинки из полуножен за спиной, он приготовился отразить следующую атаку, как вдруг услышал позади себя крик Таури:
- Пригнись…
Над головой Мейнхора пронесся ледяной воздух. Таури использовала амулет "лунных слез" и четверо нападавших рухнули замертво. Острые ледяные стрелы насквозь проткнули их тела. На смену павшим в зал ворвались еще четверо, одним из них был Влаар. Клинком в левой руке Мейнхор блокировал удар гвардейца, другим пронзил Влаара.
Неожиданно нападавшие расступились, открывая Мейнхора, принявшего оборонительную стойку, используя левый клинок в качестве щита, а правый как средство нападения. Так и не успев показать нападавшим преимущества данного приема на деле, Мейнхор, пролетел поверх стойки и с огромной силой ударился о стену. Вошедший в дом маг ударил по нему боевым заклинанием "воздушного кулака".
Таури запустила файерболлом в мага, но он успел сделать тоже самое. Два огненных шара пролетели очень близко друг от друга, едва не коснувшись. Маг и жрица рухнули на пол поверженные.
У мага в животе зияла большая дыра с обугленными краями. Таури повезло немногим больше, но, не смотря на смертельную рану, она все еще была жива.
Собрав в кулак все свои силы, жрица потянулась к амулету, упавшему на пол подле нее, и едва дотянувшись, активировала. В тот же миг оставшиеся в живых гвардейцы как подкошенные рухнули на пол и схватились за горло - Таури выпустила "заклятие последнего вздоха".
Через развороченный дверной проем в зал ворвался холодный ночной воздух. Вонь от обгоревших тел и вывалившихся внутренностей распространилась повсюду.
Хозяин постоялого двора, не решаясь выйти на середину зала, спиной к стене обходил мертвые тела. Добравшись до кухонной стойки, он увидел своих постояльцев.
Тот, кого звали Мейнхором, лежал у стены, завалившись на правый бок. Из его глаз, рта и ушей медленно остывая, вытекала кровь. Он был мертв.
Его спутница, жрица Золотого Ордена, с сильно обожженным боком, лежала лицом вниз. Осторожно, стараясь не наступить на лужи крови, старик пробрался мимо мертвых гвардейцев, чтобы проверить, жива ли она.
Добравшись до жрицы и перевернув ее лицом вверх, хозяин увидел, что женщина еще жива.
Едва приоткрыв глаза, Таури произнесла:
- Сумка... моя сумка... И ребенок. Ты должен... Слышишь? Ты должен…
- Пенни, кто-нибудь, принесите сумку госпожи, живее!
Отозвавшись на крик, прибежал всклокоченный Мика, прижимая сумку к груди. Он испуганными глазами смотрел по сторонам, а когда его взгляд остановился на Мейнхоре, лежавшем в луже собственной крови, из глаз мальчишки покатились слезы.