- Будем надеяться, что вы правы, - Брюс был встревожен. - Но все же я теперь не уверен, что нам не надо выезжать немедленно.
- Это тоже рискованно, капитан. Известно, что город окружен дикарями. Они знают а вашем прибытии и могут повредить рельсы, чтобы мы не смогли уехать. Думаю, что ваше первоначальное решение правильно.
- Хорошо, - Брюс наклонился вперед, сосредоточившись, посасывая сигару. Затем выпрямился. - Я не могу рисковать. Я выставлю посты на дамбе. Если господин Мозес пожалует, мы сможем его удерживать, пока ваши люди не погрузятся на поезд.
- Да, это, наверное, лучший выход, - согласился Боуссье. Он замолчал, взглянул в сторону открытых окон и тихо произнес. - Есть еще одна проблема, требующая решения, капитан.
- Да?
- Как вы знаете, основная деятельность моей компании в Порт-Реприве заключалась в добыче алмазов из болот Луфира.
Брюс кивнул.
- В моем сейфе, - Боуссье указал на массивную стальную дверь за спиной, - находятся девять с половиной тысяч карат алмазов ювелирного качества и около двадцати шести тысяч карат промышленных алмазов.
- Я об этом догадывался, - произнес Брюс безразличным тоном.
- Может быть, обсудим процедуру перевозки этих камней?
- Как они упакованы?
- В одном деревянном ящике.
- Какого размера и веса?
- Я покажу вам.
Боуссье подошел к сейфу и повернулся к ним спиной. Они услышали щелчки замков. До Брюса вдруг дошло, что Шерман не произнесла ни слова после того, как поздоровалась с Боуссье. Он взглянул на нее, она в ответ улыбнулась. "Мне нравятся женщины, которые умеют держать рот закрытым". Боуссье достал из сейфа деревянный ящик и положил его на стол.
- Вот он.
Брюс осмотрел его. Восемнадцать дюймов длиной, двенадцать шириной, девять высотой. Он взвесил его на руках.
- Фунтов двадцать. Крышка опечатана.
- Да, - Боуссье прикоснулся пальцами к четырем восковым печатям.
- Если я приставлю к этому ящику персональную охрану, то только привлеку ненужное внимание.
- Согласен.
Брюс еще раз взглянул на ящик и спросил:
- Какова стоимость этих камней?
Боуссье пожал плечами.
- Приблизительно пятьсот миллионов франков.
"Полмиллиона фунтов стерлингов, - подумал Брюс. - Есть, что воровать, за что убивать".
- Месье, я предлагаю спрятать этот ящик в вашем багаже. Например, в одеялах. До узла мсапа он будет в безопасности. Вору будет просто некуда убегать. После этого я приму для его сохранности дополнительные меры.
- Хорошо, капитан.
Брюс встал и взглянул на часы.
- Уже семь часов. Я вас покидаю, чтобы выставить пост на дамбе. Удостоверьтесь, что все люди готовы к отправке на восходе.
- Конечно.
Брюс взглянул на Шерман, та быстро поднялась. Он открыл для нее дверь и уже собирался выходить следом, когда его пронзила мысль.
- Эта миссия, Святого Августина. Я надеюсь там никого не осталось?
- Нет, - смущенно ответил Боуссье. - Там остался отец Игнатиус, и больница полна пациентами.
- Спасибо, что сказали, - заметил Брюс.
- Простите, капитан. Это просто вылетело у меня из головы. Столько проблем.
- Вы знаете дорогу к миссии? - резко спросил Брюс у Шерман. "Она должна была сказать мне".
- Да, Брюс.
- Может быть, покажете мне ее?
- Конечно. - Она тоже выглядела виноватой.
Брюс захлопнул дверь конторы Боуссье и быстро зашагал к отелю. Шерман еле поспевала за ним. "Ни на кого нельзя положиться, - подумал он. - Ни на одного человека". Затем он увидел приближающегося со стороны станции Раффи. В сумерках тот был похож на огромного медведя.
- Сержант.
- Хелло, босс.
- Этот генерал Мозес оказался значительно ближе, чем мы думали. Его видели в двухстах километрах отсюда, по дороге из Сенвати.
Раффи присвистнул.
- Будем сейчас смываться, босс?
- Нет. Я хочу на конце дамбы оборудовать пулеметное гнездо. Если он появится, мы сможем удерживать его необходимое для отъезда время. Займись этим.
- Да.
- Я уезжаю в миссию - там остался белый священник. На время моего отсутствия старший - лейтенант Хейг.
- О'кей, босс.
10
- Простите меня, Брюс. Я должна была вам сказать, - кающимся тоном произнесла Шерман.
- Не расстраивайтесь из-за этого, - на самом деле Брюс так не думал.
- Мы пытались уговорить отца Игнатиуса переехать в город. Мартин много раз разговаривал с ним, но он всегда отказывался.
Брюс помолчал. Он осторожно вел машину по дамбе. Над бетонной дорогой ветер носил клочки тумана, поднимающегося с болота. Маленькие насекомые, яркие в свете ламп, как трассирующие пули, неслись навстречу и разбивались о лобовое стекло. В болоте на все лады оглушительно орали лягушки.
- Я извинилась, - пробормотала Шерман.
- Я слышал, повторяться нет необходимости.
Она на время замолчала.
- У вас всегда плохое настроение?
- "Всегда", - резко сказал Брюс, - именно то слово, которое необходимо исключить из всех языков.
- Так как этого не произошло, я продолжаю пользоваться им. Вы не ответили. У вас всегда плохое настроение?
- Мне просто не нравится бардак.
- А что это такое?
- То, что сейчас произошло. Ошибка, происшедшая по вине безответственного либо глупого человека.
- Вы никогда не были причиной бардака, Брюс?
- Это грубое слово, Шерман, - Брюс перешел на французский. - Молодые воспитанные барышни таких слов не произносят.
- Вы никогда не совершаете ошибок? - поправилась Шерман.
Брюс помолчал. "Достаточно смешно, - подумал он. - Никогда не делаете ошибок! Брюс Карри - первостатейный идиот!"
- Бонапарт. Спокойный, молчаливый, деловой.
- Я этого не говорил, - начал защищаться Брюс, затем разглядел в тусклом свете приборов озорное выражение ее лица и не смог удержать улыбки.
- Я веду себя, как мальчишка.
- Хотите сигарету?
- Да.
Она прикурила сигарету и передала ее Брюсу.
- Ошибки вам не нравятся, - она помедлила. - А что нравится?
- Многие вещи.
- Например?
Они съехали с дамбы, и Брюс начал набирать скорость.
- Я люблю стоять на горе в ветреную погоду, люблю вкус моря. Люблю Синатру, салат из раков, люблю держать в руках хорошее ружье, люблю детский смех. Люблю вкус первой затяжки прикуренной от костра сигареты, запах жасмина, ощущение шелка. Я также люблю спать по утрам. Меня захватывает игра в шахматы. Мне очень нравятся тени в лесу. Конечно, я люблю деньги. Но особенно я люблю женщин, которые не задают лишних вопросов.