- Но сейчас уже поздно, маленький опарыш, - Андре отшатнулся и от его прикосновения и от слов. - Слон выбросил тебя из своего тела, скинул на землю, прямо себе под ноги. Ты сильно хлопнешь, когда он на тебя наступит. Его голос оставался мягким, но по лицу катился пот, и сонное выражение глаз сменилось черным огнем.
- Посмотрим, - он отошел назад. - Посмотрим, мой опарыш. - Он коленом ударил Андре в промежность с такой силой, что сам содрогнулся от удара и отскочил назад. Нижнюю часть тела Андре пронзила боль, как от раскаленного металла. Она сжала его желудок, пробежала спазмами по мышцам живота и груди в голову и взорвалась ярчайшей вспышкой.
- Держите его, - приказал генерал Мозес неожиданно визгливым голосом. Два конвоира схватили Андре за локти и опустили на колени, чтобы генерал мог без затруднений бить ботинками по половым органам и животу. Они это часто делали.
- Это за время, проведенное мной в тюрьме, - генерал нанес ботинком удар. Боль смешалась с болью и у Андре не было даже сил закричать.
- Это за оскорбления, - Андре почувствовал, что его мошонка раздавлена ударом. Но кричать он не мог.
- Это за унижения, - боль достигла верхней точки. Теперь нужно было кричать. Андре наполнил легкие воздухом.
- Это за голод. Где же крик? Он должен кричать от такой боли. "Господи, почему я не кричу?"
- Это за вашу белую справедливость. "Почему я не могу закричать? Нет, Господи!"
- Это за ваши тюрьмы и кнуты! Удары сыпались практически непрерывно, как дробь сумасшедшего барабанщика, как стук дождя по металлической крыше. Он почувствовал, как что-то рвется у него в животе.
- А еще вот за это, и это, и это! Лицо перед ним заполняло все его зрение. Голос и звук ударов наполнили слух.
- Это, и это, и это! - голос стал совсем пронзительным. Андре почувствовал в животе тепло внутреннего кровотечения.
Боль отступала. Организм включил свои системы защиты, и он не закричал. Он испытал непонятный восторг. "Последнее, что я могу сделать по-мужски - это умереть без крика". Он попытался встать, но они удерживали его, а ноги не слушались. Они принадлежали кому-то другому и отделялись от Андре огромным теплым животом. Он поднял голову и посмотрел на своего убийцу.
- Это за породившее тебя белое дерьмо! Удары перестали быть частью действительности. Он ощущал их, как человек, стоящий рядом с лесорубом. И Андре улыбнулся. Он еще улыбался, когда они отпустили его, и он упал лицом на пол.
- Я думаю, что он умер, - сказал один из конвоиров. Генерал Мозес вернулся за стол. Его трясло, как будто он пробежал большое расстояние, он часто и глубоко дышал. Китель покрылся пятнами пота. Он упал в кресло, и его тело, казалось, развалилось. Огонь ушел из глаз, они вновь стали матовыми и сонными. Конвоиры присели на пол рядом с Андре. Они знали, что ждать придется долго. Через открытое окно иногда доносились звуки пьяного смеха, и комната озарялась отблеском пожаров.
15
Брюс стоял между рельсами и критически оценивал маскировку засады. Несмотря на то, что он знал куда смотреть, ему потребовалось около двух минут, чтобы разглядеть торчащий из куста ствол пулемета.
- Хорошо, Раффи. Лучше у нас вряд ли получится.
- Думаю, что так, босс.
- Вы меня слышите? - повысил голос Брюс. Из кустов раздались утвердительные отклики.
- Если они появятся, не открывайте огонь, пока они не достигнут этой точки. Я оставлю для вас метку, - Брюс отломал от куста ветку и бросил ее на рельсы.
- Вы ее видите? Снова утвердительные ответы.
- Смена придет перед наступлением темноты. До той поры оставайтесь на месте. Поезд находился в полумиле от этого места, за поворотом. Брюс с Раффи вернулись к нему. У последнего вагона их ожидали машинист и Вэлли Хендри.
- Хорошие новости есть?
- К моему глубочайшему сожалению, мой капитан, локомотив ремонту не подлежит. Котел пробит в двух местах, медные трубопроводы серьезно повреждены.
- Благодарю вас, - кивнул Брюс. Он не был удивлен. После первичного осмотра локомотива он пришел к точно такому же выводу.
- Где мадам Картье? - спросил он Вэлли.
Мадам готовит завтрак, месье, - с издевкой ответил Вэлли. - Почему ты спрашиваешь? Тебе так быстро снова захотелось? захотелось размяться перед завтраком? Брюс подавил в себе вспышку гнева и прошел мимо. Он нашел Шерман вместе с четырьмя жандармами в кабине паровоза. Они выгребли из топки на стальной пол горячие угли, установили над ними котелки и резали в них лук и картофель.
Жандармы хохотали над какой-то, произнесенной Шерман, шуткой. Ее обычно бледные щеки раскраснелись от жара, на лбу - пятно сажи. Она профессионально орудовала огромным ножом. Когда она увидела Брюса ее лицо озарилось улыбкой.
- На завтрак - гуляш по-венгерски: говядина, картофель, лук.
- Ты назначаешься пока помощницей повара, без оплаты.
- Вы слишком добры, - она показала ему язык. Остренький, розовый, как у кошки. При взгляде на нее Брюс почувствовал напряжение мышц и сухость во рту.
- Шерман, - сказал он по-английски. - Мы не сможем отремонтировать паровоз.
- Кухня из него получилась неплохая.
- Будь серьезней, - раздраженно произнес Брюс. - Мы здесь застряли до тех пор пока чего-нибудь не придумаем.
- Но, Брюс, ты же гений. Я тебе полностью доверяю. Ты обязательно придумаешь что-нибудь сногсшибательное, - она говорила абсолютно серьезно, но в глазах блестели шутливые огоньки. - Почему бы тебе не попросить транспорт у генерала Мозеса? Глаза Брюса сузились, изогнутые брови поползли к переносице.
- Если будет невкусно, я понижу тебя в должности до третьего помощника, - он спустился из кабины и быстро зашагал вдоль поезда.
- Сержант, Хендри, подойдите сюда. Нам нужно кое-что обсудить. Они поднялись в один из вагонов. Хендри упал на полку и задрал ноги на раковину.
- Ты очень быстро справился, - его покрытые рыжей щетиной щеки растянулись в ухмылке.
- Более поганой скотины, чем ты, Хендри, я еще не встречал, - холодно произнес Брюс. - Когда мы вернемся в Элизабетвилль, то прежде чем передать тебя властям с обвинением в убийстве, я лично переломаю тебе все кости.
- Подумать только, - расхохотался Вэлли. - Да ты болтун, Карри. Капитан Карри - самый большой болтун в мире.
- Не заставляй меня убивать тебя сейчас, прошу тебя. Ты мне пока нужен.
- Ты что, влюбился в эту француженку? Или тебе просто понравилась ее задница? Не мог же ты так ошалеть от ее груди. Там даже в руку взять нечего. Брюс двинулся к нему, но затем резко повернулся к окну.