Рация за поясом Керка хрипло прокашлялась.
– Я – Пума, Гепард-один. Нуждаетесь в поддержке?
– Нет. Добиваем.
– God is always on the side of the big battalions,[6] – с удовлетворением произнес Харрис и отключился.
Пространство по обе стороны от шоссе было завалено трупами и брошенным оружием, половина машин горела, другие застыли в неподвижности, с задранными к небесам стволами или перевернутые на бок. Среди этого хаоса и разора бродила пара сотен человек, ошеломленных и окровавленных, уже не помышлявших об атаке или организованном сопротивлении; они напоминали стаю призраков, которых ветер кружит туда-сюда, то сбивая их в небольшие кучки, то разбрасывая окрест. Солдаты Альянса – те, что заняли позицию восточнее – начали двигаться к полю боя и находились сейчас на фланге роты «си». У них, вероятно, были свои задачи: пленных повязать, трофеи оприходовать.
– Гепард вызывает Гиену-один, – произнес Керк.
– Здесь Гиена, – откликнулся Росетти и со вкусом причмокнул: – Падали-то сколько!
– Пострелять еще хочешь?
– Не откажусь. В кого?
– У тебя на фланге люди Кабиле. Дай пару очередей – пусть стоят и ждут, и не суются к шоссе.
– Вот это правильно, – согласился Росетти, – это я одобряю! Что за демарш в зоне ответственности моей роты? Пусть стоят и ждут, черные задницы, пока не дадим разрешения. А может, перебить их к дьяволу?
– Нельзя, – сказал Керк и с сожалением добавил: – Не было такого приказа ни от Пумы, ни от Ягуара.
Затем он вылез из окопа, связался с лейтенантом Свенсоном, велел представить рапорт о потерях и выслать пару групп на поле: технику взорвать, раненых и прочих пленных переместить к дороге.
Справа, с позиций Росетти, отрывисто рявкнул пулемет. Бойцы Альянса остановились в замешательстве, потом над их колонной взлетела белая тряпка – то ли полотенце, то ли оторванный в спешке рукав рубахи. Вперед вышел рослый темнокожий офицер, опустил на землю оружие, снял с пояса кобуру, продемонстрировал пустые руки и торопливо направился к Керку.
– Пропустить или яйца отстрелить? – спросила рация голосом Росетти.
– Пропустить. – Капитан повернулся к Зейделю и вымолвил: – Видишь того долговязого типа? Держи его на мушке, Генрих. Сделаю так, стреляй. – Он щелкнул пальцами, передвинул на бок автомат и зашагал навстречу представителю Альянса.
Они сошлись у разбитого джипа и живописной груды трупов: водитель, трое покойных рядовых и пулеметчик в чине капрала. Рослый небрежно взял под козырек, Керк ответил с еще большей небрежностью.
– Бонго Мюлель,[7] подполковник вооруженных сил Альянса.
– Капитан Керк, Легион.
– Вы не допускаете моих людей к пленникам?
– Допускаю. Они ваши. Отправьте несколько групп, а с ними – санитаров, пусть окажут помощь раненым. – Капитан сделал паузу, потом добавил: – Надеюсь, никаких политических счетов и репрессий? Вы будете обращаться с пленными в соответствии с Женевской конвенцией?
– В полном соответствии, – осклабился подполковник Мюлель. По контрасту с темной кожей зубы его казались ослепительно белыми. – В полном соответствии, капитан, – повторил он. – Точно так же, как поступили бы они в печальных для нас обстоятельствах.
Щека Керка дернулась. Он собирался что-то сказать, но тут за его спиною грохнул взрыв.
Глаза Мюлеля округлились.
– Вы взрываете технику? Зачем? Это же наши трофеи!
– Пленные ваши, трофеи мои, – мстительно уточнил капитан. – А я люблю фейерверки.
– Очень недружественное поведение! Мы – демократический фронт, и можем рассчитывать, что вся общественность Европы, все либеральные силы…
– Здесь не Европа, и я не политик, а легионер, – оборвал его Керк. – Всего хорошего, мсье подполковник.
Бонго Мюлель окинул его свирепым взглядом, стиснул челюсти и, сделав поворот через левое плечо, скорым шагом направился к своей команде. Глядя в задумчивости на широкую спину подполковника, капитан Керк щелкнул пару раз затвором автомата, потом плюнул и пробормотал:
– Повесить бы тебя на банане вместе с папашей Мобуту, а заодно и наших стервецов… Демократы хреновы!
6
God is always on the side of the big battalions – Бог всегда на стороне больших батальонов
7
В Заире государственный язык – французский, и среди местного населения распространены французские фамилии.