Из дверей отеля неслись полные ужаса и боли крики, изредка сквозь них прорывались тоненькие и незаметние для непривычного уха звуки выстрелов десантных плазменных бластеров ― и тогда крики становились громче и испуганнее. Кирк не мог обернуться, он не знал, бежит ли за ним кто-нибудь ― гвардеец-кассилианин, парень, оглушивший десантника или ещё кто. Не стреляют вслед ― и ладно. Останемся живы, обернёмся ― если успеем, конечно...
До флаера от дверей отеля было от силы метров десять. И возле распахнутого настежь люка маячил одинокий сержант с «Драконом». Кирк одновременно посетовал на то, что боец держит оружие за плечом, а не в руках (во время боевых операций такое поведение, как правило, стоит десантнику жизни), и порадовался, что тот не успеет выстрелить. Больше, вроде бы, возле флаера никого не было. Внутри тоже вряд ли кто остался ― «Беркут» рассчитан на трёх человек и скучающий перед ним сержант наверняка был пилотом-стрелком. Может быть даже, что этот флаер является личной машиной генерала Роанкама (тогда угнать его просто обязательно нужно!) или полковника Пойндекстера (тогда своему прежнему хозяину он уже никогда не понадобится). Но в любом случае, иного транспорта поблизости не было. И Кирк бросился вперёд, уповая на то, что сержант не успеет вскинуть оружие и выстрелить.
Шаг, второй, третий... чёрт!
Сержант начал оборачиваться, краем глаза он уловил движение и Кирк понимал, что для того, чтобы выстрелить, сержанту нужно не более двух секунд. Кирку для того, чтобы добежать до флаера, требовалось больше, ему оставалось сделать ещё шагов семь...
...шесть, пять, четыре...
...сержант заметил несущегося к нему Кирка и начал поднимать «Дракона». Ван Детчер увидел мерцающий экранчик индикатора...
...три...
...сержант приготовился стрелять, лицо его сделалось злобным...
...и вдруг!
Гибкая тень метнулась к нему откуда-то сбоку, короткий взмах руками, сдавленный крик, переходящий в булькающий хрип, тело сержанта сгибается, словно подрубленное дерево, выстрел его плазменного бластера буравит покрытие под ногами...
— Давай! ― пронзительно завизжала Ксирс-Тис-Сат, резким движением стряхивая кровь с лезвий своих боевых перчаток.
Кирк одним прыжком преодолел расстояние до «Беркута», ворвался внутрь и рухнул в кресло пилота. Тут же во флаер заскочила и Ксирс-Тис-Сат. А следом за ней ― тот самый гвардеец-кассилианин в сопровождении, почему-то, какой-то невразумительной особы женского пола и человеческого вида... впрочем, человеческого в ней, на самом-то деле, было немного... Кирк рванул рычаги и ударил по клавише, закрывающей люк флаера. Но прежде, чем «Беркут» отреагировал, в кабину его впрыгнул ещё кто-то. Кирк сердито обернулся, словно бы собираясь попросить незнакомца выйти и не перегружать машину.
Альгатиреец. Запыхавшийся, бешено поводящий по сторонам расширенными глазами и нервно оглаживающий свой лысый череп.
— Давай, давай! ― нетерпеливо выкрикнул он. ― За мной следом ещё бегут!..
Кирк машинально бросил взгляд на экран внешнего обзора и увидел, как в дверях отеля с «Драконом» в руках появляется тот самый парень, оглушивший десантника. Он на ходу повернулся и выстрелил куда-то в холл. Затем кинулся к флаеру. Но буквально через два шага повернул налево, рухнул на колено, направил ствол бластера на появившихся в дверях десантников и выпустил две коротких очереди.
— Вверх! ― заорала Ксирс-Тис-Сат. ― Гони, мартышка! Пока они не очухались!..
И уже будучи в воздухе Кирк бросил последний взгляд на стрелявшего с колена парня. Точнее сказать, на огненный цветок, медленно распускающийся там, где ещё недавно стоял человек.
— Потери? ― спросил генерал Роанкам.
— Двенадцать человек, командир! ― лейтенант всё ещё тяжело дышал после побоища в холле. ― И двадцать четыре заложника.
— Сколько ушло?
— Пятеро.
— И этот... капитан... он тоже?
— Да, командир, ― ответил лейтенант.
— Неудивительно, ― рассеянно обронил генерал Роанкам. ― Подобного следовало ожидать.
— Майор Чан преследует их, ― добавил лейтенант.
— Они, кажется, когда-то служили вместе? ― слегка нахмурился генерал Роанкам. ― Майор Чан с этим капитаном...
— Капитан ван Детчер, ― напомнил лейтенант.
— Да, именно, ― генерал на секунду замолчал. ― Что ж... Майору Чану должны быть известны и характер капитана ван Детчера, и его привычки... Передайте приказ майору, ― голос генерала окреп и зазвенел сталью. ― Любой ценой уничтожить бежавших. Может использовать любую технику, любое количество личного состава...
Лейтенант слушал генерала молча, только изредка кивал.
— ...план расстрела заложников не нарушать, ― продолжал генерал. ― Передачи на всех каналах с нашими требованиями вести непрерывно. О любых вызовах из генерального штаба или от Императора немедленно докладывать лично мне... Идите, лейтенант.
— Есть, командир! ― лейтенант резко кивнул и кинулся из комнаты.
Проводив его взглядом генерал снова впал в апатию. Ему казалось, что мир вокруг него застыл в каком-то нехорошем ожидании. Генерал надеялся, что его поступок привлечёт внимание Императора, штаба или хоть кого бы то ни было. Он до сих пор не верил, что с ним и его бригадой могли поступить столь подло. Поэтому генерал Роанкам с нетерпением ожидал вызова от Императора, беседы с ним ― хотя бы беседы, хотя бы возможности высказать свои претензии лично Императору Арнольду в лицо. Он ждал, что оживёт его передатчик, ожидал услышать полный силы голос Императора.
Этот капитан (как он тут вообще оказался-то?!) генералу был совершенно безразличен. Не было особого смысла преследовать его и остальных, бежавших с ним на «Беркуте». Но полковник Пойндекстер особенно настаивал на том, чтобы капитан ван Детчер был отпущен с ним. Он говорил, что в этом заинтересован лично Император.
Генерал только потому и согласился увидеться с капитаном ван Детчером ― ему было интересно, что такого есть в этом человеке. Вроде бы, ничего особенного. На первый взгляд, во всяком случае. И совершенно непонятно, чем мог заинтересовать Императора этот никому неизвестный капитан. Но, судя по побегу и по тому, как он мастерски угнал флаер, капитан этот был не так-то прост. А если он понадобился самому Императору, то Император может быть совершенно уверен, что ван Детчера он не получит.
Если, конечно, не выйдет на связь с генералом...
Но передатчик молчал, тишина в комнате была полной.
Мёртвой.
«Беркут» Кирку был знаком ― быстрый и достаточно манёвренный флаер, хотя и очень неудобный. В последнее время поговаривали, что их даже собираются снять с вооружения за ненадобностью ― «Кондоры» намного эффективнее. Уже сейчас «Беркуты» использовались в основном для нужд командного состава и в боевых операциях участие принимали редко. В армии их даже с усмешкой называли «карета» или «паланкин», хотя и в манёвренности, и в скорости те же самые «Кондоры» намного уступали «Беркутам». Но что бы там кто ни говорил, а рассчитан флаер на три единицы личного состава ― пилот-стрелок и двое членов боевой группы. А здесь сейчас находилось пятеро. Правда, Ксирс-Тис-Сат и невразумительное создание женского пола были достаточно миниатюрными, чтобы сойти за одного полновесного десантника, но всё же...
Кирк мгновенно вспомнил ту эвакуацию на Ксионе-II ― как сержант Ши Вонг потерял от страха голову и начал поднимать машину, ещё когда ван Детчеру, тащившему на себе Гринёва, до «Беркута» оставалось метров десять. И как Хоггинс врезал Вонгу по морде, вытащил из пилотского кресла и собирался вообще выкинуть вон. То есть, это я потом понял, что он его собирался выкинуть, подумал Кирк. А в тот момент мне не до того было, я был просто рад, что флаер заберёт и нас с Гринёвым тоже, а не одного только Биггеля. И тут как раз в люке появляется лейтенант Хоггинс ― тянет упирающегося Ши Вонга, пытается выкинуть его из машины и методично, с серьёзнейшим выражением лица раз за разом бьёт его по зубам. А потом лейтенант бледнеет, выпускает сержанта, по рукаву его куртки начинает расползаться тёмное пятно и он исчезает в люке «Беркута»...