— Понимаете, сержант Эрик, — он остановился и, слегка нагнувшись, снова посмотрел мне прямо в глаза. — Все показания, кроме ваших, выглядят туманно и расплывчато. Вы — единственный из всех участников событий, кто сохранил здравый рассудок, и это, заметьте, вызывает наибольшее подозрение. Как вы думаете, отчего так вышло?
— Не могу знать, — я вздохнул. — Могу только предполагать, маг Иерофант перед самой ответственной частью задания дал мне выпить какое-то зелье, видимо, оно и подействовало, как защита.
Брови следователя взлетели вверх.
— Очень интересно, что он при этом говорил?
— Что это зелье повышает устойчивость к магии, что если в бою всех солдат накроет заклинанием, я один останусь на ногах и смогу его прикрыть, пока он колдует.
— И? Маги среди ваших врагов были?
— Насколько я знаю, нет. Только пешие рыцари, но много. Очень много. Несколько сотен.
— Но для вас ведь они проблем не составили, так? У вас в том бою даже потерь не было, насколько я знаю.
— Да, мы связали их боем на узкой тропе, а потом Иерофант искусственно вызвал лавину, которая их похоронила.
— Об этом разговор отдельный, вы ведь грамотный человек и давно служите в армии. Вам не раз доводилось видеть работу боевых магов. Что, по-вашему, было странно в работе Иерофанта? Было что-нибудь такое, что вызвало удивление?
Я задумался. В лавине ничего странного не было. Таких заклинаний я раньше не видел, но, в любом случае, основную работу сделал не маг, а силы природы. Огненный шар огромного размера — это уже серьёзно, а вот испарение слоя снега толщиной метров пять…
— В сходе лавины ничего странного я не увидел, маг просто усилил свой голос магическим рупором. Для обратного пути он вызвал огненный шар огромного размера, я никогда таких не видел, а вдогонку послал заклинание заморозки, вместо рыхлого снега получилась удобная ледяная горка, мы просто скатились по ней вниз. Но эти заклинания он произносил, удерживая руку на артефакте. Несколько шаров из разного материала, вставленных один в другой. Но и это не главное…
— Было что-то ещё? — следователь явно начал уставать.
— Когда Иерофант сказал, что именно он хочет сделать, мы вдвоём, я и господин Эллиот, начали в один голос уверять его, что это невыполнимая задача. Особенно после того, как он рассказал, каким путём пойдёт тот человек. Там есть гора Рогатка, она венчает горный хребет, вдоль неё лежит узкая тропинка, обледеневшая, по которой с трудом может перемещаться один человек. Но главная проблема не в этом. С той стороны подходы к этой тропе в зимнее время завалены толстым слоем снега. В два человеческих роста, пройти там просто невозможно. Но, даже если бы он каким-то чудом пробрался с той стороны, на нашей стороне гор шла дорога вдоль сухого ручья, там точно так же лежит снег.
— Тем не менее, он как-то прошёл, — заметил следователь.
— Когда мы подходили с нашей стороны, оказалось, что снега на дороге нет, он растаял, даже вода испарилась, остались только мокрые камни. Какая магия могла такое сотворить, я не знаю.
— Насколько большой массив снега?
— Представьте себе проход шириной в милю, длиной в пять-шесть миль, заваленный снегом в два, а то и три человеческих роста.
Следователь на короткое время замолчал, переваривая услышанное. Потом пришёл к какому-то выводу и сам себе кивнул.
— Беглец, когда я у него поинтересовался, как это получилось, сказал, что ему помогли с той стороны, но я не знаю…
— С той стороны у него не могло быть помощников, — задумчиво проговорил он. — Он был один, и его магические способности… Впрочем, это вам ни к чему. Вернёмся к зелью, которое дал вам Иерофант. Опишите его. Какого оно было цвета, какой имело вкус, величина дозы, ощущения после выпитого?
— Пузырёк был совсем маленький, — я развёл пальцы примерно на дюйм, — вот такой, стекло было тёмное, поэтому о цвете ничего сказать не могу. Вкус был отвратительный, да у всех магических зелий он такой, что-то, вроде гнилых фруктов, разбавленных плохой водкой, да и послевкусие, как от болотной воды. Как-то так. После выпитого появилось ощущение холода внутри, словно я снежный ком проглотил. Вот и всё. Я даже не до конца уверен, что оно подействовало, мой разум ведь мог сохраниться и по другим причинам.
— Допустим, — он что-то решил для себя, после чего, посчитав наш разговор оконченным, позвал охрану. — Уведите его. Увидимся завтра, сержант Эрик.
Собственно, охрана мне не требовалась, я и сам знал, куда мне идти, меня пока не считали арестованным, я жил в казарме, изредка привлекался к учениям солдат, никто не отбирал у меня оружия. А ещё меня регулярно дёргали на допросы. К этому следователю, или к другому, и каждый следующий раз вопросы, задаваемые мне, множились. Менялись формулировки. У меня спрашивали всё то, что я уже отвечал, а потом добавляли новые. Возможно, они старались подловить меня на несоответствиях, но я держался крепко. Пока держался.