Разбойник попытался вскрикнуть, но вместо этого из горла вырвался булькающий хрип.
— Идём — прошептал я и мы прошли мимо.
Как и рассказывал «язык» у входа. Сейчас здесь, лёжа на импровизированных койках, находилось двадцать девять, мирно посапывающих, человек.
Я уже было обрадовался, что мы без проблем перебьём спящих бандитов, но неуклюже пнутый камешек и цинковое ведро, издавшее такой мерзкий, громкий звук, пустили все планы по одному месту. Правду говорят: «хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах»
Бандиты как один по открывали глаза и вскоре началось…
Один за другим они стали соскакивать со своих коек и хвататься за оружие. Я подскочил к первому, ближайшему ко мне противнику, и всадил ему лезвие в грудь, пригвоздив того к пастели. Следом мне пришлось уже уворачиваться, слишком оперативно подскочил ко мне ближайший противник и попытался разрубить мне голову. Резкий уклон в сторону позволил избежать этой печальной участи. После чего, я поднырнул под руку этого наглеца и вспорол ему живот.
Бандиты окружали и мне не хватало свободного пространства. Можно было бы начать напрямик крушить черепушки моим противникам, но у многих на головах к этому моменту уже были надеты шлема, да и противники не собирались стоять на месте. Я уж не говорю, что такая работа быстро меня измотает. Именно сейчас я понял, что мне нужно обзавестись чем-то вроде наручей, придуманных мной ещё в здании гильдии. Ну или на крайний случай какие-нибудь камешки напихать в карманы.
Все эти мысли промелькнули у меня за доли секунды и вот я уже, вытянув руку, выпускаю волну телекинеза, отшвыривая от себя, особо резвого противника, что в прыжке попытался проломить мне череп металлической булавой. Хруст рёбер, брызги крови, вырвавшейся из его груди, и вогнутая грудная клетка, отчётливо показали, что он более не жилец.
В этот момент вмешался Роб, отсекая от меня бойцов ближнего боя.
Его кожа покрылась каменой коркой и все мечи, что попытались проткнуть его отскочили обратно.
— Да кого чёрта здесь происходит!? — выкрикнул кто-то из разбойников, когда камень, пущенный им из пращи, бессильно отскочил от каменного человека.
Надо сказать, что подобные выкрики слышались тут и там, а потом их всех наполнил ужас от увиденного в следующее мгновение.
Я всё пытался найти чем бы таким запулить в разбойников. Бывало в пылу схватки перехватывал камни, что пускал пращник, но это было не удобно. Противников ещё оставалось слишком много, расстояния короткие, удары на, защищавшего меня, Роба сыпались один за другим, и я видел, что камень по тихоньку, но откалывается от его тела. Так же я узрел сетку, вытащенную от куда то, и не нужно быть гением, чтобы спрогнозировать, что произойдёт в следующую минуту.
Кряхтя и обливаясь потом, я вспомнил о наручах, которые теперь уж точно закажу себе по возвращении, и смял черепушку очередному разбойнику, что слишком ловко избегал ударов Роба и активно наносил свои. Проклятые разбойники натянули на себя шлема, тем самым усложняя мне жизнь, ведь согнуть металлический шлем вместе с черепушкой — это та ещё задачка. Усталый взгляд упал на меч и в этот момент меня осенило.
Улыбнувшись своей хищной улыбкой, которая не предвещала ни чего хорошего моим противникам, я бросил свой меч вперёд, перекидывая его через Роба, бросая его в самую гущу противников.
Меч, перелетев через головы, застыл в воздухе прямо в гуще ошарашенных разбойников, не понимающих что происходит. А потом меч стал очень быстро раскручиваться, стремительно набирая обороты. Словно обезумевший пропеллер, он стал летать от одного противника к другому нашинковывая их, куда той мясорубке. Послышались крики боли, ужаса и неверия. Противник не понимал, что ему делать с крутящемся мечом, не чувствующим ни боли, ни страха, он просто крутился, неся смерть окружающим.
— Нет!
— Хватит!
— Больно!
— Прошу…
Кровь полилась рекой, куски тел, рук, кишков и прочей мозаики, что когда-то соединялось в одно тело, теперь была разбросана по всей пещере.
Вскоре крутящийся меч остановился возле меня. Весь в крови, говне и кишках, прилипших к нему, он издавал скверный запах. Я сосредоточился и всё лишнее тут же сползло с меча, оставляя его девственно чистым. Лишь многочисленные сколы, царапины и прочее говорило о его недавнем использовании.
— Чёрт — бросил Роб — это просто жесть.
Роб был в чём-то прав. В пещере, за исключением нескольких тел, не осталось ни одного целого трупа, лишь требуха, органы, мясо, и прочий ливер, наполняли пещеру, а запашок стоял такой, что хотелось свалить поскорее.