Обхватив девушку за затылок двумя руками, он больше не давал ей отрываться и поднимать голову, заставляя всё активнее работать головой.
— О… О… Да — прохрипел он — ещё немного, давай сучка… Работой… Я почти…
И женщина действительно заработала активнее, скорее всего желая быстрее окончить эту муку.
В этот момент в зал и пожаловала наша баронесса.
Громкий хлопок входных ворот, заставил женщину испуганно оторваться от своего дела и повернуться, на что барон отреагировал весьма отрицательно.
— А ну-ка, шваль, продолжила! Или ты хочешь, чтобы я твоего сына на стену поставил!?
Сыну женщины было всего восемь лет, но она не сомневалась — захоти барон и сын будет стоять на передовой. Обречённо, борясь со стыдом, та снова заглотила член хозяина.
— А ты что препиралась!? — стоная выкрикнул он.
— Ты совсем ополоумел, муж мой? — только и сказала Юлиана — ты хоть понимаешь на сколько сильно оскорбляешь меня? До коли это будет продолжаться?
Всю эту картину, я наблюдал с улице, через небольшое крепостное окошко, находящееся под потолком.
— Как же ты меня достала! — выкрикнул тот, на выдохе заполняя рот девушки белой жидкостью — Пшла вон! — крикнул он ей, и та пулей испарилась.
Недовольный барон, слез с трона и подойдя к Юлиане засадил пощёчину на отмажь. Та оказалось такой силы, что женщину буквально опрокинуло на землю. Она упала набок и прижимала ладонь к поражённому участку.
— Это моё баронство, тут я главный! Не знаю, чего ты там себе вообразила, но я буду делать, что хочу и когда хочу! А ты сука не благодарная если ещё раз заикнёшься, то я так тебя высеку, что сидеть неделю не сможешь! Хотя, чего нам ждать, встала и за мной!
Женщина испуганно посмотрела на него.
— Геймон! Прошу… — простонала она, но всё же поднялась
— Я сказал в покои шуруй, мразь! — краснея от злости подтолкнул её к выходу.
Испуганная женщина на негнущихся ногах исполнила приказ.
Пройдя через всё крыло и преодолев лестничный пролёт они оказались в комнате.
— Раздевайся! — яростно выкрикнул он.
Женщина уже кучу раз проклявшая себя за то, что вообще вошла в тот зал и открыла свой рот, стала трясущимися пальцами пытаться развязать шнуровку за спиной.
— Я тебя научу манерам… — шептал барон — дай сюда.
Грубо развернул ту на месте. Она ощутила, как твёрдые пальцы сжали её поясницу. Под резкими рывками шнуровка стала поддаваться, а потом платье упало вниз. Юлиана осталась в одном исподнем. Но и то не долго оставалось на ней, упав рядом с платьем на пол.
Женщина заплакала, а борон толкнул ту вперёд. Толчок оказался внушительным, дама отлетела и запнувшись об кровать упала животом на неё, да так и осталась лежать не смея пошевелиться. Борон отошёл на секунду и достал какую-то капсулу, находившуюся в шкатулке. Выпив, достал ремень из штанов.
Толстая рука обхватила женщину за золотые волосы и потянула назад, заставив Юлиану встать на карачки. Аккуратные, упругие груди свисли вниз, а женщина зажмурилась. Барон же, размахнувшись, влепил ремнём той по заднице, от чего баронесса вскрикнула, а слёзы потекли пуще прежнего.
Таблетка стала действовать и член мужа стал набухать с неистовой силой, да боли, до рези и он грубо вошёл в неё. Чтобы через секунду недовольно выйти, ни о какой влаге из лона женщины не могло быть и речи. Но борона не могли остановить такие мелочи, он смочил его собственной слюной, после чего снова грубо вошёл, и стал двигаться резко, грубо, хрипя и при этом нанося удар за ударом, ремнём, по правой ягодице женщины.
Ей было больно, обидно и ничуть не приятно. Она рыдала и просила того остановиться, но барона кажется это лишь распыляло ещё больше.
В этот момент закрытые деревянные ставни отлетели в сторону, и в комнате появился третий участник. В чёрном, потрёпанном одеянии, его лицо прятал капюшон, а на руках были кожаные перчатки. Он пошевелил рукой и барона отбросило в сторону, буквально вырывая из женщины.
Та осела на кровать и разрыдалась, пряча лицо в покрывале. Словами сложно описать те чувства слабости, страха, одиночества, обиды и стыда, царившие тогда в сердце несчастной, она не знала, что ей делать. Кажется, подойди кто к ней сейчас сзади и реши продолжить её насилие, и она не попытается ему помешать. Какая разница? Если твоя жизнь кончина? А именно так ей казалось в тот момент. Глупая Юлиана, знала бы она, что это далеко не конец, а начало её истории. Но сейчас не об этом.