Например, я – низший. Пью кровушку, прячусь ото всех вокруг. За пару десятилетий я могу освоить пару-тройку проклятий на основе Крови, но если буду вполне осознанно проводить опыты по приданию моей крови исцеляющих свойств, то добьюсь начального едва заметного результата за пару месяцев.
А если создать навык с нуля, то есть если до вас никто не делал чего-то подобного, то, не смотря на то, можно ли его улучшить, он всё равно будет иметь максимальный уровень.
Дадли зашел на кухню как раз когда я разбивал яйца. Ну что сказать, здесь всё привычно: большое розовое лицо, почти отсутствующая шея, маленькие бледно-голубые глазки и густые светлые волосы, прилизанные к тупой жирной башке. Тётя Петуния часто повторяла, что Дадли похож на маленького ангелочка. Я часто думал, что Дадли похож на бекон с шиньоном.
Я расставил тарелки с яичницей и беконом на столе, что было довольно сложно, поскольку на нём почти не было места. Тем временем кузенчик пересчитывал подарки. Его лицо вытянулось.
— Тридцать шесть, — сказал он, посмотрев на отца и мать. — На два меньше, чем в прошлом году.
— Дорогой, ты не посчитал подарок тётушки Мардж. Посмотри, он под этой большой коробкой от мамули и папули.
— Ну ладно, тридцать семь, — сказал Дадли, багровея. Я закатил глаза и молчаливо вознёс хвалу Тёмным богам за то, что попал не в этот кусок жира. Сейчас психовать будет и стол переворачивать. Спорим?
Тётя Петуния, очевидно, тоже почуяв опасность, быстро сказала:
— И мы купим тебе ещё два подарка, когда пойдём сегодня на прогулку. Как тебе такое, маленький? Ещё два подарка. Хорошо?
Дадли задумался. С виду это давалось ему с большим трудом. Наконец, он медленно произнёс:
— Это тогда будет тридцать… тридцать…
— Тридцать девять, сладенький, — сказала тётя Петуния.
— А, — сказал Дадли. Он тяжело плюхнулся на стул и взял ближайший свёрток. — Тогда ладно.
Дядя Вернон усмехнулся:
— Шалунишка знает себе цену — весь в отца. Молодчина, Дадли! — он взъерошил Дадли волосы.
В этот момент зазвонил телефон, и тётя Петуния пошла ответить, а дядя Вернон, тем временем, с умилением наблюдал за тем, как Дадли разворачивает свой гоночный велосипед, видеокамеру, радиоуправляемый самолёт, шестнадцать новых компьютерных игр и видеомагнитофон. Он сдирал упаковку с золотых наручных часов, когда после телефонного разговора вернулась тётя Петуния, которая выглядела одновременно сердитой и обеспокоенной.
— Плохие новости, Вернон, — сказала она. — Миссис Фигг сломала ногу и не сможет посидеть с ним, — она кивнула в сторону Гарри.
Дадли в ужасе открыл рот, а я сморщился, как будто проглотил лимон. Каждый день рождения меня оставляли у миссис Фигг, «ненормальной старухи», жившей через две улицы от дома Дурслей. Не знаю уж как там с нормальностью, но технику окклюменции, носящую незамысловатое название «Маска» я достал именно из её книг. Очень любил бывать у неё, ещё бы – такая библиотека.. Всего-то делов – открыть такую же арку, как на вокзале Кингс-Кросс. Миссис Фигг заставляла «меня» рассматривать фотографии всех кошек, которые когда-либо у неё жили, а на деле я повышал своё магическое образование. До последнего надеялся снова легально посетить её – такой шикарный способ обосновать любые свои знания о мире магии!
— Ну и что теперь? — спросила тётя Петуния, гневно глядя на бедного демона, будто это были его происки.
— Мы можем позвонить Мардж, — предложил дядя Вернон.
— Не глупи, Вернон, она терпеть не может мальчишку.
Дурсли часто вот так разговаривали обо мне — будто меня нет рядом. Бесит? Ни разу. Дураки нуждаются в таком доказательстве своей «силы», иначе начинают комплексовать, пить, орать… Зачем мне мешать ущербным самоутверждаться в собственных глазах? Инвалидов умственного труда надо жалеть…
— Ну а как насчёт… как там её… ну твоей подруги — Ивонны?
— Она отдыхает на Майорке, — отрезала тётя Петуния.
— Мы можем просто оставить его здесь, — с надеждой сказал Дадли.
Выражение лица тёти Петунии было таким, будто она проглотила лимон.
— Не надо, сладенький, иначе мы рискуем вернуться и обнаружить руины вместо дома, — ответила она.
— Я не взорву дом, — сказал я. — «Ну, разве что в ИБ,»
— Я думаю, мы могли бы взять его в зоопарк, — медленно проговорила тётя Петуния, — и оставить в машине…
— Машина новая, я в ней его одного не оставлю…
Дадли принялся громко рыдать. На самом деле, он, конечно, не плакал — прошло уже много лет с тех пор, когда он плакал по-настоящему — просто он знал, что если как следует скорчить физиономию и завыть, мамочка сделает для него всё, что он пожелает.
— Мой маленький Дадличек, не надо плакать, мамуля не позволит ему испортить тебе праздник! — закричала она, обхватывая сына руками.
А я-то при чём?
— Я… н-не хочу… чтобы… он… ехал… с-с н-на-ами! — заорал Дадли, издавая громкие притворные всхлипы после каждого слова. — Он всегда в-всё п-портит! — и он ехидно ухмыльнулся мне из-под руки матери.
В этот момент в дверь позвонили.
— О, Господи, они уже здесь! — в отчаянии воскликнула тётя Петуния… и мгновение спустя лучший друг Дадли, Пирс Полкисс, в сопровождении своей матери вошёл в комнату. Пирс был костлявым мальчиком с лицом, похожим на крысиную морду. В каноне именно он держал за спиной руки людей, пока Дадли их колотил. Дадли сразу же перестал притворяться, что плачет.
Через полчаса, я, проклиная всех магов на свете, сидел на заднем сидении автомобиля вместе с Пирсом и Дадли на пути в зоопарк. Целый день мало того, что проведён без пользы, так ещё и надо ребёнка изображать! Тётя и дядя так и не смогли придумать, что со мной делать. Но перед уходом, дядя Вернон предупредил меня о своей страшной мсти, если случиться какая из «моих штучек».
По дороге дядя Вернон жаловался тёте Петунии. Он вообще любил жаловаться: на людей, с которыми работал; на меня; на Совет; на меня; на банк; опять на меня — и это было лишь несколько из его любимых объектов жалоб. Тем утром это были мотоциклы.
— …носятся как маньяки, хулиганьё, — сказал он, когда их обогнал какой-то мотоцикл.
— Мне приснился сон про мотоцикл, — неожиданно решил пошутить я. — Он летал.
Дядя Вернон чуть не врезался во впереди едущий автомобиль. Увернулся, жаль… Развернувшись всем телом на сидении, он закричал на бедного меня, а его лицо напоминало огромную свёклу с усами:
— МОТОЦИКЛЫ НЕ ЛЕТАЮТ!
Дадли и Пирс хихикнули.
— Я знаю, что не летают, — невинно ответил я. — Это был всего лишь сон.
Тёмные боги, как же он забавно бесится при упоминании магии!
Любые разговоры обо всём, что происходило не так, как должно происходить, и неважно, был ли это сон или даже мультфильм — вызывали у них приступ животного ужаса и ярости, как будто они бояться появления у меня дурных мыслей. Правильно боятся – детский выброс, туда-сюда, три тучки кровавой пыли… Случайность-с.
Выдался очень солнечный субботний денёк, и в зоопарке было полно людей, гуляющих семьями. На входе Дурсли купили Дадли и Пирсу по большому шоколадному мороженому и потом, когда улыбающаяся продавщица успела спросить у меня, что я желаю прежде, чем его успели оттащить от киоска, им пришлось раскошелиться на дешёвый фруктовый лёд со вкусом апельсина. Всегда любил фруктовый лёд, а внушения творят чудеса.