— Ничего у него не бери, Дадли, — резко сказал Вернон. А не такой уж он и дурак…
Великан мрачно ухмыльнулся:
— Жирной сардельке, которую ты называешь сыном, уже больше некуда толстеть, так что не беспокойся, Дурсль.
Он передал сосиски мне, однако я был не голоден – моя еда привезла меня сюда, хе-хе. Вообще последние семь лет я питался исключительно кровью, общие завтраки не в счёт, там я клал себе чисто символическую порцию. Практика показала, что так прогресс аспекта вампира крутится просто с бешеной скоростью.
— Извините, но я до сих пор не знаю, кто Вы.
Великан сделал большой глоток чая и вытер рот тыльной стороной ладони.
— Зови меня Хагрид, — произнёс он, — все так зовут. И, как я сказал, я — Хранитель ключей Хогвартса… Ну, о Хогвартсе ты, конечно, всё знаешь.
— Э-э… нет, — сказал я. Пропаганда Хагрид-стайл, режим он.
Хагрид, похоже, сильно удивился.
— Извините, — быстро добавил я. Ага, и глазки понаивнее…
— Извините? — рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, и те снова отшатнулись в тень. — Это они должны извиняться! Я знал, что письма ты не получал, но уж не подумал бы, что ты даже не знаешь про Хогвартс! Неужели тебе никогда не было интересно, где твои родители всему этому научились?
— Чему всему? — спросил я.
— ЧЕМУ? — прогремел Хагрид. — Так, погоди-ка!
Он вскочил с места и в своём гневе, казалось, заполнил всю хижину. Родственнички сжались у стены.
— Вы хотите сказать, — прорычал Хагрид, обращаясь к Дурслям, — что этот мальчик… этот мальчик!.. Не знает ничего… ВООБЩЕ ничего?
Ага, типа так не было задумано…
— Кое-что я знаю, — сказал я. — Ну, там, математику и всякое такое.
Но Хагрид просто махнул рукой и сказал:
— Я имею в виду, о нашем мире. Твоём мире. Моём мире. Мире твоих родителей.
— О каком мире?
Хагрид выглядел так, словно вот-вот взорвётся.
— ДУРСЛЬ! — прогремел он.
Бледный как полотно дядя Вернон прошептал что-то похожее на «мимбл-вимбл». Хагрид ошеломлённо посмотрел на меня:
— Но ты должен знать о своих маме и папе, — сказал он. — Они же знамениты. И ты знаменит.
— Что? Мои… мои мама и папа не были знаменитыми.
Святая правда. Магов-британцев всего-то полмиллионов, это считая детей и стариков, которых война не интересует. Пффф, знаменитые личности. Да и известность такая себе…
— Ты не знаешь… ты не знаешь… — Хагрид запустил пальцы в волосы и озадаченно посмотрел на меня. — Так ты не знаешь, кто ты такой? — спросил он, наконец.
Дядя Вернон внезапно обрёл дар речи.
— Прекратите! — потребовал он. — Прекратите сейчас же! Я запрещаю вам что-либо говорить мальчишке!
Даже более храбрый человек, чем Вернон Дурсль, испугался бы разъяренного взгляда Хагрида; и когда великан заговорил, его голос дрожал от ярости.
— Вы никогда не говорили ему? Никогда не рассказывали, что было в письме, которое оставил ему Дамблдор? Я был там! Я видел, как Дамблдор оставил его, Дурсль! И вы все эти годы скрывали это от него?
Ага, оставил… Ноябрь, метель, снег, холод – прекрасная идея – оставить ребёнка в корзинке и уйти. Хоть бы на звонок что ли нажали?.. А вообще это говорит об одной слабости Макгонагалл и Дамблдора — доверие к наставнику и самоуверенности соответственно. Подольём маслица в огонь
— Что скрывали? — нетерпеливо спросил я.
— ОСТАНОВИТЕСЬ! Я ЗАПРЕЩАЮ ВАМ! — в панике завопил дядя Вернон.
Тётя Петуния ахнула от ужаса.
— Да ну вас к чёрту, — сказал Хагрид. — Гарри… ты волшебник.
В хижине наступила тишина. Были слышны лишь шум моря и свист ветра. Как будто Нобелевскую премию вручают, хех.
— Кто? — выдохнул «шокированный» я.
— Волшебник, конечно же, — сказал Хагрид, садясь обратно на диван, отчего тот застонал и прогнулся ещё ниже. — Я б даже сказал, очень хороший, если тебе немножечко подучиться. С такими мамой и папой кем же ещё ты мог стать? Думаю, сейчас самое время прочитать письмо.
Немножечко… Ступефаю, Экспеллиармусу, Патронусу и Протего. И всё, убийца Волдеморта готов, можно пойти в квиддич погонять.
Я протянул руку, чтобы наконец-то взять желтоватый конверт, на котором изумрудными чернилами был написан адрес: «Мистеру Г. Поттеру, Пол, Хижина на скале, Море».
Могли бы такую точность и не указывать. «Понты дороже денег» (с) любой маг.
Я распечатал письмо и прочитал:
Школа чародейства и волшебства Хогвартс
Директор школы: Альбус Дамблдор (Орден Мерлина первой степени, Великий Колдун, Глав. Чародей, Верховный независимый член Международной Конфед. Магов)
Я ведь уже говорил про дешевый понт, да?
Уважаемый мистер Поттер,
Мы рады сообщить Вам, что Вы зачислены в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Пожалуйста, ознакомьтесь со вложенным списком всех необходимых книг и принадлежностей.
Занятия начинаются 1 сентября. Мы ожидаем вашу сову не позднее 31 июля.
С уважением,
Минерва МакГонагалл,
Заместитель директора
— Что значит, они ожидают мою сову? – и от маглорождённых вы тоже сов ждёте, да?
— Горгулья подери, совсем забыл, — сказал Хагрид, хлопнув себя по лбу с такой силой, что этим ударом можно было бы сбить с ног запряжённую в телегу лошадь, и достал из кармана куртки сову — настоящую сову, живую, только немного взъерошенную, — длинное перо и свиток пергамента. Высунув язык от усердия, он быстро написал записку, которую я сумел прочитать вверх тормашками:
Дорогой профессор Дамблдор,
Письмо Гарри передал.
Завтра везу его за покупками.
Погода ужасная. Надеюсь, у вас всё хорошо.
Хагрид.
Хагрид свернул записку и отдал сове, та зажала её в клюве. Подойдя к двери, он выбросил птицу в бурю. Потом он вернулся и сел с таким видом, словно всё это было таким же обычным делом, как разговор по телефону.
«Зверушек я люблю», - говорит про себя Хагрид. Ну-ну.
— Так на чём я остановился? — спросил Хагрид, но в этот момент всё ещё бледный, но жутко злой дядя Вернон встал в освещённый камином круг.
— Он никуда не едет, — сказал он.
Хагрид хмыкнул.
— Хотелось бы мне посмотреть, как такой Великий Магл, как ты, сможет ему помешать, — сказал он.
— Кто? — с интересом переспросил я.
— Магл, — ответил Хагрид. — Ну, так мы зовём немагический люд, как эти. Да… Не повезло тебе вырасти в семье этих самых магловских маглов, которых я когда-либо видел.
— Мы поклялись, когда взяли его, что положим конец этой чепухе, — сказал дядя Вернон, — Поклялись, что выбьем из него эту дурь! Волшебник, это же надо придумать!
— Так вы знали? — спросил я. — Вы знали, что я… волшебник?
Почему мне хочется каждый раз заменить слово «волшебник» после многоточия на «пи***ас»?
— Знали? — внезапно завопила тётя Петуния. — Знали! Конечно, мы знали! Кем же ты ещё мог быть, если моя треклятая сестрица была тем, кем была? О, она получила точно такое же письмо и уехала в эту… в эту школу. Приезжала домой на каникулы с полными карманами лягушачьей икры и превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто понимал, кто она такая… чудачка! Но для моей матери и отца… нет… Лили — то, Лили — сё. Они гордились тем, что в их семье есть ведьма!
Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и затем продолжила свою тираду. Казалось, тёте Петунии уже давно, все эти годы, не терпелось высказаться.
— Потом в школе она встретила этого Поттера, они сбежали и поженились, а потом родился ты. Конечно, я знала, что ты будешь таким же, таким же странным и… и ненормальным, как и она, и вот, пожалуйста, она взлетела на воздух, а нам достался ты!