***
— Теперь можешь купить форму, — сказал Хагрид, кивая на магазин «Мантии мадам Малкин на все случаи». — Послушай, Гарри, ты не возражаешь, если я пока заскочу в Дырявый Котёл пропустить стаканчик? Что-то ужасно пить хочется…
Похмелье у тебя, лесник. Впрочем, ладно… В магазин мадам Малкин я вошел в гордом одиночестве.
Мадам Малкин оказалась маленькой улыбчивой толстушкой-волшебницей, одетой во все сиреневое.
— Хогвартс, дорогой? — сказала она, как только я открыл рот. — У нас тут есть всё что нужно… Вообще-то, ещё один молодой человек прямо сейчас на примерке.
В глубине магазина на табуретке стоял бледный мальчик с острым подбородком, пока вторая волшебница подкалывала подол его длинной чёрной мантии. Мадам Малкин поставила меня на табуретку рядом, надела на него через голову длинную мантию и тоже начала подкалывать её булавками, подбирая подходящую длину.
— Привет, — сказал мальчик. — Тоже в Хогвартс?
— Да, — ответил я.
— Мой отец покупает в соседнем магазине учебники, а мама смотрит волшебные палочки дальше по улице, — сообщил мальчик скучающим голосом, растягивая слова. — А потом я потащу их смотреть гоночные мётлы. Не понимаю, почему первокурсникам нельзя иметь свои. Думаю, я заставлю отца купить метлу, а потом как-нибудь пронесу её в школу. А у тебя есть своя метла?
— Нет, — сказал я.
— А в Квиддич играешь?
— Нет, — скучающе протянул я.
— А я — да… отец говорит, что если меня не возьмут играть за свой Дом, это будет преступлением, и, должен тебе сказать, я с ним согласен. Уже знаешь, в какой Дом попадёшь?
— Нет, — ответил я, демонстративно теряя интерес к разговору. Да, я вполне понимаю, что Малфой-младший, Уизли, Грейнджер и прочие – всего лишь дети и их мировоззрение и систему ценностей ещё можно изменить. Но зачем?
— Ну, на самом деле этого никто не знает, пока туда не приедет, но я наверняка буду в Слизерине, вся наша семья училась там… Представь себе попасть в Хаффлпафф, я бы ушёл из школы, а ты?
— А какая разница, на каком факультете учиться, если программа одинаковая? Факультет определяет круг общения, не более, — ответил я.
— Наверно ты прав… Ух ты! Взгляни на того громилу! — вдруг воскликнул мальчик, кивая в сторону окна. Там стоял Хагрид, улыбаясь мне и показывая на две большие порции мороженого, из-за которых он не мог войти внутрь.
— Это Хагрид, — сказал я. — Он работает в Хогвартсе.
— А, — сказал мальчик. — Я слышал о нём. Он кто-то вроде слуги, да?
— Он егерь.
— Да, точно. Я слышал, он как дикарь: живёт в лачуге на территории школы, время от времени напивается, пытается колдовать, и в итоге поджигает собственную кровать.
— Ну, палочку ему иметь запрещено, — индифферентно ответил я.
— Зонтик, — сказал мальчик насмешливо. — А почему он с тобой? Где твои родители?
— Мертвы, — коротко сказал я.
— Жаль, — сказал тот, без тени сожаления в голосе. — Но они ведь были из наших?
— Они были волшебниками, если ты это имеешь в виду.
— Я вообще считаю, что не нужно принимать людей другого сорта, а ты? Они ведь не такие, им просто не дано понять то, что дано нам. Представляешь, некоторые из них даже не слышали никогда о Хогвартсе, пока не получили письмо. Я думаю, что следует принимать только детей из старых династий волшебников.
— Не стоит быть столь категоричным. Без маглорождённых маги быстро выродятся. Сначала это будет уродливая внешность и туповатость, потом – различные отклонения в строении тела, ненаследование детьми магического дара, потом – генетические заболевания, вроде несвёртываемости крови, потом жизнеспособные дети просто престанут рождаться и волшебники просто умрут от старости. Не стоит усугублять, в Англии и так с этим не очень.
Но прежде чем Малфой успел ответить, мадам Малкин сказала «Ну вот и всё, мой дорогой», и я спрыгнул с табуретки.
— Ну, увидимся в Хогвартсе, — сказал я на прощание.
Я молча ел мороженое, купленное мне Хагридом (шоколадно-малиновое с молотыми орехами).
— Что случилось? — спросил Хагрид.
— Ничего, — сказал я. — Хагрид, а какие в магическом мире есть игры?
— Ну, подрывной дурак, Плюй-камни, квиддич…
— Хагрид, что такое Квиддич?
— Чёрт подери, Гарри, я всё время забываю, как мало ты знаешь — это ж надо, не знать про Квиддич! Кхм. Это наша спортивная игра. Игра волшебников. Он похож… похож на футбол у магглов… все обожают Квиддич. Играют в воздухе, на мётлах, четырьмя мячами. Так сразу тяжеловато правила объяснить.
— А что такое Слизерин и Хаффлпафф?
— Школьные Дома. Всего их четыре. Все говорят, якобы в Хаффлпаффе учатся одни тупицы, но… Лучше уж Хаффлпафф, чем Слизерин, — хмуро ответил Хагрид. — Не было ни одного волшебника и волшебницы, ступивших на плохую дорожку, которые не вышли бы из Слизерина. Сам-Знаешь-Кто — один из них.
Про Петтигрю и Локхарта деликатно молчим… Да и не бывает такого, чтобы с иных факультетов не было «достойных» выпускников.
— Вол… извини, Сам-Знаешь-Кто учился в Хогвартсе?
— Много-много лет назад, — сказал Хагрид.
Учебники мы покупали в магазине под названием «Флориш и Блоттс». Да, нынешние учебники не чета прежним, что не удивительно – необразованным быдлом проще управлять. Вспоминаем ту же «Кровную Защиту».
Ради интереса решил полистать какую-то книгу с яркой красочной обложкой. «Проклятия и контрпроклятия (Разыграйте своих друзей и одурачьте своих врагов с помощью новейших возмездий: Выпадение волос, Ватные ноги, Связывание языка и многое-многое другое)» профессора Виндиктуса Виридиана. О да, очень сложные и опасные «проклятья». А я-то грешным делом искал пыточные, убивающие, дробящие, взрывающие заклятья, а оно вон как, достаточно заставить все волосы Волдеморта выпасть, тут-то он и окочурится.
— Гарри оставь ты эту ерунду, всё нужное тебе на уроках объяснят профессора, — нужное – для чего?
— Я хотел узнать, как заколдовать Дадли.
— Не сказал бы, что это плохая идея, но использовать магию среди маглов нельзя, за исключением особых обстоятельств, — сказал Хагрид. — И у тебя всё равно не получится ни одно из этих заклятий. Тебе придётся многому научиться, прежде чем ты достигнешь такого уровня.
Сдержать гомерический хохот мне удалось с огромным трудом. Не так. С ОГРОМНЫМ.
Хагрид также не позволил мне купить котёл из железа («В списке ведь ясно сказано — оловянный», олово гораздо полезнее железа, токсичненькое такое. Спасибо, что не свинец…), но зато мы купили отличный набор весов для взвешивания ингредиентов зелий и складной медный телескоп с увеличением аж в двадцать раз. Затем была аптека, которая компенсировала своим волшебным видом ужасную вонь: смесь запахов тухлых яиц и гнилой капусты. На полу стояли бочки с какой-то слизью, вдоль стен выстроились банки с травами, сушеными кореньями и разноцветными порошками, с потолка свешивались пучки перьев, связки клыков и изогнутых когтей. Пока Хагрид заказывал человеку за стойкой некоторые основные ингредиенты зелий, я рассматривал серебряные рога единорога по цене 21 галеон за каждый, и крошечные чёрные блестящие глаза жуков (пять кнатов за ковшик). Интересно, за убийство единорога положено проклятье. А откуда тогда рога, если сбрасывание рогов природой не предусмотрено?
Выйдя из аптеки, Хагрид опять заглянул в список вещей.
— Осталась только палочка… Ах да, и я ещё не выбрал тебе подарок на день рождения.
— Но это совсем не обязательно…
— Знаю, что не обязательно. А знаешь что, куплю-ка я тебе какую-нибудь животину. Только не жабу, они давным-давно вышли из моды, тебя засмеют. Кошек я тоже не люблю — я от них чихаю. Давай я подарю тебе сову. Каждый ребёнок хочет сову, они страшно полезные — приносят почту и не только.