— Истинно так, Хозяин, — ухмыляется дух, накладывая что-то ментальное на двери. Подкрепляю чары Доппельштейна заклинанием из области трансфигурации, делающим дверь одним целым со стеной на всех уровнях. Из теней начинает играть приятная ненавязчивая мелодия…
Хороший собеседник, с которым приятно даже помолчать, великолепный собутыльник, который никогда не пьянеет сильнее допустимого, звёздное небо за окном, резко решившем занять всю комнату, треск поленьев в широком камине, мягкое кресло, ненавязчивая мелодия… Что ещё может быть нужно для счастья? Разве что девушка… Точнее, чтобы собеседник был девушкой. Но и так более чем неплохо. Сколько лет я уже так вот не сидел, чтобы не было нужды куда-то торопиться и бежать, что-то делать? Много, ой много… В этом мире десять… Страшно подумать, целых десять лет! И… Сколько? Последний раз мы так вот сидели с Сашей, когда выпускались из… А, какая разница? Давно. Пора исправить это упущение.
На огонь летит в ночи мотылек,
Зная - в пламени его погибель ждет.
Но свою судьбу нельзя изменить,
Что начертано, то должен совершить.
Да, от судьбы никуда не уйдёшь… Но мы, Оракулы, можем изменить ход судеб. Можем, по сути всё – только пожелай. Почему всё ещё не правим миром? Кроме того, что не только мы так можем, ни один Оракул никогда не прельстится властью, как таковой. Ради какой-то цели – безусловно, но даже тогда мы будем искать какого-нибудь лидера, которого воткнём на место вождя.
Из глубин, самых дремучих лесов,
Слышен вой заколдованных волков.
Языки того ночного костра
Согревают ладони Ведьмака.
Да, всё так… Ночь, лес и холодные взгляды в спину – всё всегда было именно так. Друзья… Предавали, умирали, уходили, решали, что я больше не нужен… Любимые… Ни разу не смог понять, что же такое «любовь», отношения – да, а вот всего того, что пишут в дамских и не очень романах – никогда. Не знаю, с чем это связано, может, я просто слегка ненормален… Впрочем, моё психологическое расстройство как бы намекает.
Тучи развеет, колдовство победит,
А через час народом будет снова забыт.
Во всех городах для людей он чужой,
Окутанный сплетнями изгой.
И это было… В том, другом мире, пытался быть добрым. Пытался помогать всем вокруг… А потом оставался лежать на земле, забытый, ненужный… Воистину, «Белоснежный, уже не нужный, китель на грязной стене висит». Всё так. Будешь добрым – будут использовать, и выкинут, как ненужную тряпку, когда нужда пройдёт, таков тот мир и таков этот.
Загадочный странник с печальным лицом,
Когда в последний раз ты видел собственный дом?
Ты должен идти туда, где властвует мрак,
Такая судьба твоя Ведьмак.
Судьба… Что мне судьба? Но… Нет, это не судьба – это выбор, я просто не хочу сидеть на одном месте. Никогда не хотел. Всегда был перекати-полем, гражданином мира. Никакие документы и гражданства этого не смогли изменить. Уже сейчас я чувствую, как ветра чужих миров зовут меня, этот мир… Он становится мал и узок, здесь осталось совсем чуть белых пятен, почти не осталось настоящих противников. Фламель, алхимик, обитающий здесь, в каких-то двухстах пятидесяти шести километрах к юго-западу, Кощей, этот старый некромант, что спрятался от мира на Урале, Фарийя, некромант-мадагаскарец… Вот, собственно, и всё. Ещё десятилетие и в этом мире не останется неизвестного, не останется интересного. Получение аспекта бога дало просто невероятные возможности, свойственные именно что только богам и равным им сущностям. Пусть всякие фокусы на основе веры мне и недоступны, ввиду отсутствия верующих, но вера – основной, но далеко не единственный инструмент небожителей.
И опалив крыло, мотылек тот упал,
Его Ведьмак руками бережно поднял.
Заговором его боль исцелил,
И на волю вновь с улыбкой отпустил.
Да, всё так. Нужно помогать тем, кого ты невольно «ранил» и я помогаю – всем тем, кто невольно пострадал от меня я, позднее, восполнял ущерб – даже тем книжным, откуда украл книги в начале своей «карьеры». Такого принципа придерживался в той жизни, и его же я перенёс на эту.
Чьи-то тени спрятались за спиной,
Все сильней из леса слышен волчий вой.
Силуэт летящего мотылька
Станет символом бессмертия Ведьмака.
Да, опять верно. Я бессмертен, одна из книг, что я купил на рынке Бездны, прямо говорит, что все Её дети не могут окончательно погибнуть, не могут быть пленены и заперты – потому что мы, по сути, и есть Бездна, а младшая сила не может остановить старшую. А наши принципы – это именно то, что мы есть, верно? Значит, и с символом всё верно.
Тучи развеет, колдовство победит,
А через час народом будет снова забыт.
Во всех городах для людей он чужой,
Окутанный сплетнями изгой.
Загадочный странник с печальным лицом,
Когда в последний раз ты видел собственный дом?
Ты должен идти туда, где властвует мрак,
Такая судьба твоя Ведьмак.
— Эх, Доппи, плесни-ка мне. Что думаешь о дочке Делакура?
========== Глава 17 ==========
В башню я вернулся только под утро – моих навыков целителя вполне хватало, чтобы удалить эффекты похмелья и бессонной ночи.
На втором занятии, чарах, в кабинет вломился Колин Криви и передал, что меня вызывают для фотографирования и дачи интервью. Флитвик, который был прекрасно осведомлён о моём мастерстве (как-никак он был в комиссии), легко отпустил моего чуть доработанного с помощью духа доппеля, а по пути я заменил его на себя, это обещает стать весьма интересным мероприятием, хе-хе.
Фанат Гарри Поттера привел меня к ничем не примечательной аудитории, пожелал удачи и быстренько убежал куда-то наверх. Хе-хе, я страшный, меня вопросами закидать не выйдет. Крам скользнул по мне мрачным взглядом и нахмурился ещё сильнее, младшая Делакур покосилась на меня с тщательно скрываемым страхом, который даже чуть повысил эффективность её «ауры», полностью заполнившей комнату. Естественно, это вызывало не вполне здоровую реакцию у кругленького низенького субъекта с фотоаппаратом… Старым фотоаппаратом на треноге. Наверно, я чего-то не понимаю и зачаровывать что-то поновее и покомпактнее – не круто и вообще, олд скул решает.
— Гарри, познакомься – это Рита Скитер. Она делает статью о Турнире для “Пророка”, — с радостной улыбкой кинулся ко мне Бэгмен. — Нельзя ли до начала церемонии взять у Гарри коротенькое интервью? - обратилась она к Бэгмену, оглядывая меня голодным взглядом. — Самый юный чемпион, несомненно, прибавит статье живости.
— Разумеется! Гарри, ты не возражаешь? – Тут всё канонично: алая помада, алая мантия, длинные ногти с алым лаком. Маленькая кожаная сумочка, прическа из десятка золотистых локонов и лицо матёрой стервы.. Всё правильно, яркий кричащий образ для людей её профессии и талантов очень важен – в любой толпе заметна. Это могло бы быть недостатком в определённых делах, которые возникают у… Увлечённых своей работой профессиональных репортёров, но, учитывая её таланты в области трансфигурации, это не проблема, даже наоборот, кричащий образ и специфическая репутация отпугнут возможных собеседников, позволяя женщине незаметно скрыться. А дальше – время шпионажа, господа!
Ну и ещё, возможно, ей просто так нравится. — Конечно же, я с радостью уделю немного времени столь известной особе, — пожираю репортёршу глазами. Картина маслом: юнец в пубертате увидел не слишком стрёмную девушку и хватает шанс побыть с ней тет-а-тет.
— Не волнуйся, Гарри, много времени это не займет, давай пройдём сюда, здесь будет удобнее, — приветливо улыбнулась журналистка, затаскивая меня в кладовку. — Да, бесспорно, здесь гораздо удобнее, — скептически осматриваю старые швабры, картонные коробки и коробчонки, деревянные ящики и жестяные вёдра. – Впрочем, мне всё равно, — заканчиваю уже совсем другим тоном, ловя взгляд блондинки. Так… Сильно вмешиваться не буду, только поставлю установку не обливать меня грязью и не делать из меня эдакого ванильку для домохозяек чуть за сорок, репутация «нежного ранимого мальчика» из канона мне вообще ни к чему. Теперь – пропитать всё это её личностью, это чуть размоет установку, уменьшит её КПД, но сделает труднообнаружимой и почти абсолютно неснимаемой. Всё! И никаких угроз и долгих разговоров с вербовкой-запугиванием. Впрочем… Воспоминание о том, как я прозрачно намекнул ей на дезъинсекцию, стоит оставить – даже если и скинет ментальный поводок, делать что либо побоится.