День клонился к закату, потихоньку начинало темнеть. То тут, то там, в стороне от дороги, то с одной стороны, то с другой, попадались небольшие лагеря свободных женщин. В некоторых из них горели небольшие костры. Женщины обустраивались, как могли. Где-то были возведены шалаши из веток, в других местах они установили палатки, представлявшие собой немногим больше, чем натянутые на палках куски брезента или одеяла. Иногда, при нашем приближении, некоторые из женщин сидевших вокруг этих крошечных костерков вставали и наблюдали за нами, пака наш фургон не проезжал мимо. Я вспомнил свободную женщину, с которой мы повстречались вчера вечером в её же хижине. Она не вернулась к фургонам, насколько я знал. Мы покинули её полуразрушенное жилище прежде, чем она проснулась. Я оставил ей ещё немного еды, и завязал золотой тарновый диск Порт-Кара в уголок одеяла ребёнка. С ним она могла бы много чего купить. Кроме того, с деньгами, у неё был шанс добраться до какой-нибудь отдаленной деревни, вдалеке от проходящей армии, где она могла использовать это в качестве своего приданного, или, если говорить прямо, то попросту купить себе компаньона, этакого доброго малого, который смог бы позаботиться и о ней и о её ребёнке. Крестьянки, в отличие от городских женщин, склонны быть очень практичными в таких вопросах. В конце концов, она оказала мне гостеприимство.
- Скоро мы доберёмся до лагеря, - сообщил возница.
Я услышал, как Фэйка внезапно глубоко вздохнув от ужаса, отпрянула назад в кузов. Справа, около обочины дороги, виднелась фигура человека. Его голова и ноги свисали по разные стороны с заострённого шеста. Высотой кол был около десяти футов, и приблизительно четыре дюйма диаметром.
Он был втиснут между скалами и обложен камнями. Конец его был грубо заострён, скорее всего, теслом. Этот конец входил в спину жертвы и торчал из живота, высовываясь на пару два футов из тела.
- А вот, похоже, и первый шпион, - предположил я.
- Скорее, это - отставший или дезертир, - поправил меня возница.
- Возможно, - кивнул я.
Это был первый признак, который я встретил сегодня, что перед нами на дороге действительно были солдаты.
Когда мы проезжали мимо одного из придорожных лагерей, девушка, сидевшая у маленького костра и бросившая в нашу сторону взгляд, вдруг вскочила и выбежала на дорогу.
- Сэр, - позвала она. - Сэр!
Но возница, с равнодушным видом ехал дальше, не останавливая свой фургон. Тогда она побежала рядом с фургоном.
- Сэр! – кричала она, повернув к нам своё лицо. - Пожалуйста! Я голодна! Пожалуйста, Сэр! Рассмотрите меня! Я красива!
Она торопливо забежала вперёд.
- Посмотрите! – заливаясь слезами, крикнула она, и сдёрнула свои одежды вниз, до бёдер. - Мои груди хорошей формы! Моё лоно влажное и горячее! Я буду служить Вам как рабыня. Я сделаю всё, что Вы захотите. Я не прошу еды за просто так. Я заплачу! Я отработаю!
- Проваливай, - рявкнул извозчик, - а не то, отведаешь моего кнута!
- Остановитесь, - заплакала она. - Остановитесь!
Тогда она, подбежав к голове тарлариона, ухватилась за повод. Заворчавшее животное, слегка замедлилось, но не остановилось, таща на себе вес девушки, отчаянно вцепившейся в повод. Недовольный ящер затряс своей головой, мотыляя досадную помеху из стороны в сторону, а потом раздражённо запрокинул свою голову вверх, поднимая девушку и буквально отрывая её от земли. Но ту не так то просто оказалось оторвать от сбруи, крестьянка удержалась, и через мгновение, снова на оказалась на земле. Наконец, тарларион остановился.
Возница раздражённо поднялся с фургонного ящика, и взмахнул своим длинным кнутом.
- Ай! – вскрикнула девушка, от боли, возможно, впервые в жизни почувствовавшая, что такое удар кнутом.
Она отпустила повод и, постанывая от боли и глядя на нас, замерла на дороге, в каком-то шаге от челюстей животного.
- Позвольте мне доставить Вам удовольствие! – попросила она, и кнут, подобно атакующей змее, мелькнул снова.
Девушка, пораженная ещё раз, с рыданием отпрянула назад, споткнулась и полетела на дорогу.
- Неужели Вы не узнаёте меня? – всхлипывая, спросила она, и возница опустил кнут, всматриваясь в сумерки. - Я - Тула из Вашей деревни. Я та, кто была слишком хороша для Вас, та, кто отказался от Вашего предложения!
- Ты позоришь нашу деревню! – прорычал мужчина.
- Ну, так накажите меня! – прорыдала девушка.
Возница спрыгнул с передка и, подождав пока мимо нас проедет другой фургон, направился к девушке. Схватив свою, как выяснилось односельчанку, он потащил её к задней части фургона. Когда они проходили подо мной, я заметил две полосы на её теле, серые в наступивших сумерках. Мой попутчик прижал её спиной к правому заднему колесу фургона.