А воины, сидевшие вокруг костра, женщина, принесшая новорожденного, и две другие женщины, только что пришедшие из фургона, напряжённо смотрели на него. Наконец, Генсэрикс наклонился и поднял ребенка. Женщины радостно вскрикнули, а мужчины одобрительно заворчали. Генсэрикс, со счастливым выражением на лице, держал ребенка, который почти потерялся в его больших руках, а затем поднял его высоко над головой.
- Хо! – радостно закричали воины, вскакивая на ноги.
- Это - сын! - крикнула одна из женщин.
- Да, - сказал Генсэрикс. - Это - сын!
- Хо! - скандировали воины. - Хо!
- Что происходит? - полюбопытствовала Фэйка из-за моей спины.
- Ребенок осмотрен, - пояснил я. – Его сочли здоровым, и разрешили жить. Отныне, он - алар. А подняв ребенка, он признал его своим собственным.
Генсэрикс вручил ребенка одному из воинов, а затем вытянул свой нож.
- Что он собирается делать? - испугалась Фэйка.
- А ну, тихо, - шикнул я на ней.
Генсэрикс сделал два аккуратных надреза на лице младенца, наискось перечеркнувших обе его щёчки. Ребёнок зашёлся в крике. Кровь побежала с его лица на шею и крошечные плечи.
- Теперь отдайте его матери, - приказал Генсэрикс
Женщина, которая принесла ребенку к костру, подхватила и сложила одеяло, потом забрала визжащего младенца у воина, и отправилась обратно в фургон.
- Они – народ воинов, - объяснил я Фэйке, - а ребенок - алар. Он должно учиться переносить раны прежде, чем получит первую порцию материнского молока.
Фэйка сжалась, напуганная тем, что оказалась среди таких мужчин.
На лице Генсэрикса, как и на лицах тех мужчин, что находились вокруг нас, были заметны тонкие белые шрамы – отметины от ножа, по которым можно было сказать, что в свою время каждый из них прошёл ту же самую церемонию. По таким шрамами можно легко отличить алара.
- Я рад Вашему счастью, - сказал я Генсэриксу, вернувшемуся на своё место у костра.
Генсэрикс коротко кивнул мне и, улыбнувшись, вскинул руки в экспансивном жесте.
- В честь такого счастья, мы даже согласны убить Тебя быстро за то, что Ты прибыл в наш лагерь незваным, - заявил мужчина, длинные тёмные волосы которого были зачёсаны назад и подвязаны расшитой бисером полоской из кожи талмита.
- Постойте-ка, - встревожено, заметил я. - В лагере извозчиков, тех кто обслуживает продовольственные обозы армии Коса, мне сообщили, что здесь я могу найти работу для себя.
Пара мужчин с довольным видом хлопнули друг друга по плечам.
- Я так понял, что это не совсем верно, - предположил я.
- Так может, убьём его поскорее? – поинтересовался другой мужчина.
- Уверен, люди часто приходят к Вашим фургонам, - сказал я.
- Не обращай внимания на Партанкса и Сората, - усмехнулся высокий, широкоплечий парень, сидевший со скрещенными ногами подле меня.
Также как и Генсэрикс он щеголял длинными заплетенными волосами и жёлтыми усами. Глаза его были такого же голубого цвета как и у Генсэрикса. Впрочем, среди аларов много светлолицых и голубоглазых блондинов.
- Они шутят. Это наши лагерные остряки, - пояснил он улыбаясь. - Как Ты правильно заметил, многие приходят к нашим фургонам - осведомители, работорговцы и просто торговцы, кузнецы, ремесленники крестьяне. Они приходят сюда торговать и менять свои товары на наши кожи и безделушки. Если это было не так, то где бы мы взяли столько полезных вещей, которые Ты здесь можешь увидеть? И как бы мы узнавали последние новости о том, что делается в мире? Не позволяй мы другим людям приходить в наши таборы, мы бы слишком оторвались от мира, а следовательно, были бы неспособны вести свои дела достаточно рассудительно. Согласен?
Я кивнул. Народ аларов не избегал заходить на обжитые территории, в отличие от, например, живущих изолированно на обширных субэкваториальных равнинах Народов Фургонов, таких как тачаки и кассары.