- Нет, Господин! – вскрикнула Фэйка.
- Вечер в самом разгаре, и скоро мужчины могут захотеть Тебя, -добавил я, - и Тебе придётся ублажать их, и делать это со всем совершенством и полнотой.
- Да, Господин.
- Ты – рабыня. Абсолютно и полностью, рабыня, - напомнил я ей.
- Да, Господин.
- Хей, хей, хе-хей, - начал напевать один из парней и прихлопывать в ладоши, и Фэйка начала танцевать.
Мужчины закричали от удовольствия, и многие из них поддержали мотив, голосом и хлопками. Я был очень горд за свою рабыню. Как приятно владеть женщиной и иметь неограниченную власть над ней! Представляю себе, сколь редко выпадает грубым скотоводам аларам возможность, полюбоваться на такое порабощенное очарование в своём таборе, и в своих руках. Насколько я понял, таким восхитительным женщинам нечего делать в их лагерях. Свободные женщины аларов не будут рады их присутствию. Появись здесь рабыня, и всё что ей бы оставалось, это прятаться в фургонах мужчин, в ожидании либо перепродажи, либо смерти от рук свободных аларок. Но как же прекрасна была Фэйка! Какую невероятную власть она захватила, она, всего лишь беспомощная рабыня, над этими суровыми мужчинам! Она понравилась им настолько, что заставила их кричать от удовольствия! Какой невероятной, фундаментальной, реальной она была! Я вдруг почувствовал внезапную и острую жалость к земным женщинам. Как отличалась от них Фэйка. Как далека была изящная Фэйка от хитростей, лжи и фальши, пропаганды бесполости, унижений, неудовлетворённости, отрицательной поверхностности антибиологических ролей, предписаний антиприродной и патологической политики, ставших инструментами управления импотентов и фанатиков. Я давно задавал себе вопрос, как многие из женщин Земли искренне сожалели, что они не могли оказаться в ошейнике, танцуя нагими в свете бивачного костра перед воинами в аларами.
- Омерзительно! Отвратительно! - закричала свободная женщина одетая меха и кожу, которую, как выяснилось, звали Боадиссия, и выскочив к костру с зажатой в руке крепкой, толстой, короткой, гибкой одноременной плетью, больше напоминавшей хлыст.
Она начала стегать, безжалостно стегать, упавшую на колени и завывшую от боли Фэйку.
- Мы не позволяем, таким как Ты появляться в лагере аларов! - кричала свободная женщина опустившей голову Фэйке.
Плеть снова обрушилась на спину рабыни. В один прыжок я оказался рядом со свободной женщиной и, вырвав плеть из её руки, отшвырнул далеко в сторону. Она в ярости уставилась на меня, всё ещё не веря, что я посмел вмешаться.
- Какое Ты имеешь право вмешиваться? – наконец смогла выговорить она.
- Право мужчины, который не доволен твоим поведением, женщина, - зло прошипел я.
- Женщина! – злобно выкрикнула она.
- Да, - спокойно сказал я, с усмешкой наблюдая, как её рука метнулась к рукоятке кинжала, который она носила в своем поясе.
Также быстро, испуганная моим спокойствием, девчонка убрала руку от ножа, расстроено вскрикнув. Так и не решившись воспользоваться оружием, она набросилась на меня с кулаками.
- Ой! – взвизгнула она от боли и разочарования.
Я захватил маленькие запястья девушки, и все её попытки вырвать их из моих рук оказались тщетными.
- Ох! – протестующе вскрикнула она, когда я начал давить на её руки медленно и непреклонно вынуждая её опуститься на колени.
Едва она оказалась передо мной на коленях, как я вывернул ей руки, швырнул её на живот и, не мешкая, встал над ней на колени, при этом мои ноги оказались по обе стороны от её бёдер.
- Нет! - отчаянно заверещала Боадиссия, почувствовав, как я начал срезать одежду с её тела, причём тем ножом, что я вытащил из ножен, висевших на её поясе.
- Верёвку, - бросил я, протянув руку в сторону сидевших аларов, даже не смотря в их сторону.
В руке тут же появился длинный, около пяти футов, обрезок верёвки, и через мгновение, несколько петель легли на скрещенные запястья девушки, затянувшись тугим узлом. Её руки оказались совершенно беспомощно связаны за её спиной. Узлы я затягивал безжалостно, как если бы она была рабыней.
- На помощь! - крикнула она воинам. - Помогите!
Но, ни один из них даже не дёрнулся в её сторону. Развернувшись в обратную сторону, лицом к её ногам, я подтянул к себе лодыжки девушки и, скрестив их, стянул свободным концом верёвки, привязав таким образом к её запястьям.
- Пожалуйста! - крикнула девушка воинам, но, ни один даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей.
Я рывком поднял её на колени, и затем выгнул дугой, запрокидывая голову девушки почти до земли, чтобы воины смогли оценить изгибы её красоты.
- А она ничего, хорошенькая, - заметил один из мужчин.