- Всё! – смеясь, сообщил возница.
- Нет! - закричали женщины.
- Хлеба! - умоляли другие.
Впрочем, было заметно, что, несмотря на заявление возницы в его мешке ещё что-то оставалось. Он, усмехнувшись, вытер лицо рукой. Это была шутка.
- Хотя бы корочку, пожалуйста! - умоляла женщина.
- Покормите нас! – вторила ей другой.
- Вы – наш Господин! – вдруг, сквозь слёзы выкрикнула одна из женщин.
- Накормите нас! Пожалуйста, накормите нас!
Возница, смеясь, вынул из мешка горстку сухих корок, которые, скорее всего, были последними, оставшимися там. Мужчина, размахнувшись, швырнул всю пригоршню поверх голов толпы, за их спины. Женщины, как по команде развернулись и, не сговариваясь, бросились к месту падения еды, где упав на четвереньки на землю, с воплями, выхватывая друг и друга, борясь за каждую крошку, принялись подбирать их.
Довольный возница наблюдал их возню какое-то время, а потом отвернулся, и, осторожно ступая среди мешков и тюков, лежавших на дне его фургона, пошёл к фургонному ящику. Этот ящик служил и в качестве сиденья водителя и в качестве собственно ящика, в котором хранились различные вещи, обычно запасные части, инструменты и личное имущество. Как правило его запирают на замок. Мужчина поднял крышку фургонного ящика, одновременно служившую его сиденьем в пути, и хозяйственно прибрал туда свой пустой мешок, и закрыл ящик. Затем он перегнулся через ящик и, протянув руку к тому месту, где во время езды покоились его ноги, достал оттуда тарларионовый кнут. Как оказалось, у него был большой опыт общения с такими женщинами.
- Всё! – сердито рявкнул он. – Больше нет!
Женщины, в помятых и грязных после ползанья по земле и драки за хлебные корки одеждах, снова с отчаянными и жалостными криками, начали приближаться к фургону. Кнут со свистом и сухим выстрелом рассёк воздух над их головами, и женщины испуганно отпрянули.
- Ещё! – взмолились они. - Пожалуйста!
- А теперь все подите прочь, - рявкнул на них возница. – Пошли отсюда, шлюхи!
- Но у Вас же есть хлеб! – в отчаянии крикнула одна из них.
Конечно, это было верно. Фургон была закружен Са-Тарновым хлебом, а также, кстати, зерном и мукой. Он вёз порядка полутора сотен гореанских стоунов таких припасов. Вот только всё это добро было предназначено для полевых кухонь наступающей армии, а вовсе не для бродяжек слоняющихся вдоль дорог.
- А ну назад, шлюхи! – закричал возница. - Я везу провиант для армии!
- Пожалуйста! - заплакали женщины.
- Я вижу, что серьёзно ошибся, решив накормить Вас! – раздражённо крикнул он.
- Нет, Нет! - выкрикнула женщина. - Мы сожалеем! Мы просим у Вас прощения, щедрый сэр!
- Пожалуйста, байте ещё хлеба! - выпрашивали другие.
Мужчина угрожающе замахнулся на них кнутом. Это был тарларионовый кнут. Не хотел бы я получить удар этим.
- Назад! – приказал он.
Некоторые всё же попытались напирать и приблизиться к фургону.
- Хлеба! – просили они. - Пожалуйста!
Тогда возница перешёл от слов к делу, и, несмотря на то, что перед ним были свободные женщины, опустил кнут среди них и на них, и толпа сразу с криками боли и ужаса, подалась назад и рассеялась.
- Раз Вы так решили, завтра не получите ничего, - сердито, объявил возница.
- Нет, пожалуйста! - зарыдали женщины.
- А ну, на колени, - скомандовал он, и все женщины повалились на коленях перед задком фургона. - Головы вниз, в землю.
И женщины безропотно подчинились его команде. Признаться, я не был уверен, что следовало командовать свободными женщинами таким способом. Всё же, так обращаться скорее подобало с рабынями. Однако, любые женщины, даже свободные женщины, хорошо выглядят, когда повинуются мужчине. Особенно это касается рабынь, которые, должны повиноваться. У них просто нет никакого иного выбора.
- Можете поднять свои головы, - разрешил он. – Надеюсь, Вы раскаиваетесь?
- Да, - простонали кое-кто из женщин.
- Возможно, у Вас появилось желание, попросить у меня прощения? – намекнул он.
- Мы просим у Вас прощения, щедрый и благородной сэр! - закричала женщина.
- Да, да! - поддержали её остальные.
- Хорошо, - кивнул возница, по-видимому, слегка смягчаясь, - завтра мы посмотрим.
Он опустил кнут и, усевшись на своё место на фургонном ящике, левой рукой потянул за деревянную рукоятку, отжимая покрытые кожей тормозные колодки, державшие переднее колесо.
- Хо! - закричал он на тарлариона.