Многие, знай они наверняка, что, скажем, точно и неминуемо угодят в Ад, - боялись бы в меньшей степени, чем терзая себя сомнениями о существовании Бога, загробной жизни и собственной праведности.
Некоторое время - молчание собеседника затягивалось, в то время как датчики вовсю начали упреждающе сигналить, но, в итоге, мужчина уточнил:
- Дом Аренали? А вы, простите, к кому и зачем?
- По личному вопросу. Я помню, что раньше здесь был их дом. Но - я уже ни в чём не уверен... А вы, простите... - тщетно вглядываясь в помехи на дисплее, поинтересовался в ответ Микай.
- Да, это - дом Аренали. А я - его владелец. И другие Аренали тут не живут... Простите, но вы так и не ответили мне. Мне кажется, я где-то раньше слышал ваш голос... - по экрану прошла очередная рябь, и в этот момент, в перерыве между помехами, собеседники сумели разглядеть друг друга.
Первое мгновение Микаю показалось, что он увидел своего отца, но вскоре, приглядевшись, он осознал, что ошибся. Те же черты, тот же взгляд - но старость потихонечку взяла своё...
- М-микай?! - словно бы увидев привидение, собеседник выронил из щупальца какой-то предмет, который звучно ударился о пол.
- Ка-я-ял?! - не менее ошарашено произнёс Микай.
Братья молчали, не в силах обрести дар речи, а налетевшая буря скрыла улицу из вида...
- Микай, - в который уже раз прикоснувшись к нежданно вернувшемуся брату, произнёс Каяял, продолжая наблюдать за ним неверящим взглядом.
Легко, едва ощутимо коснувшись его щупальцем, - он тотчас же отдёрнул его, словно опасаясь, что Микай рассыплется и прахом и разлетится по ветру, подобно песчаной буре.
«Я всё ещё не могу поверить. Как такое могло случиться? Почему со мной? Почему я?!» - держась за голову, Микай ловко поднял со стола небольшую бутыль с новомодной этикеткой и, потрясся оставшейся третью содержимого, сделал глоток. О чём тотчас же пожалел.
- Что это за дрянь? Как ты только можешь такое пить? - отложив бутыль, ценианец обвил щупальцами стул, ткнувшись головой в столешницу.
- «Фейрверк под ураганом». Дорогая штука, к слову, - убирая бутылку от греха подальше, заметил Каяял. Ему по-прежнему не верилось, что перед ним действительно находится не шарлатан, решивший жестоко разыграть старика, не плод его больного воображения, развившийся на почве старческого маразма, а самый настоящий Микай Аренали. Старший брат, бесследно пропавший в канун собственной свадьбы, а ныне явившийся, не состарившись и на день, - несмотря на бившую в нём биологическую молодость, казался мрачным и безжизненным, как высохший куст колючника.
- Значит, меня действительно не было сорок лет? - снова спросил Микай, прекрасно зная ответ, который так и не укладывался у него в голове.
- Да. Теперь здесь многое изменилось, стало по-другому. Иначе, чем ты помнишь... - сострадательно начал Каяял, собираясь задать встречный вопрос, в то время как Микай его перебил.
- И ты теперь, значит, живёшь здесь один. А что с родителями? Ты с ними видишься? Я... - Микай запнулся.
«Чёрт, это так странно - смотреть на младшего брата и понимать, что с виду он годится тебе в отцы. Поначалу я принял тебя за папу», - мысли бегали, путались, и Микай ощущал, что если до сих пор он на самом деле не съехал с катушек, то рано или поздно это произойдёт. И скорее - рано.
- Микай... Сорок лет прошло. В тот день, когда ты неожиданно исчез, - мы все норы тут облазили, сбились тебя искать. Уже как угодно - живым, мёртвым... Видел бы ты, как плакала мать. Тирра тоже не находила покоя, подняла на уши всех своих подруг, знакомых. Но всё было напрасно. Ни следа, ничего - след колёс обрывался посреди дороги, буря ещё не успела их замести, а дальше не было ни тебя, ни пескохода - словно сквозь землю провалились и ты, и он, - неторопливо и осторожно начал Каяял, и было видно, что слова давались ему нелегко. - От всего пережитого... В общем... Матушка начала сдавать на нервах, стареть за неделю, как за год, а потом и вовсе...
Мужчина промолчал, поскольку, вернувшись к далёким событиям тех дней, он разбередил старые раны; и теперь некогда потухшая боль возвращалась с возрастающей силой.
- Отец - начал много пить, - всё-таки отыскав в себе силы продолжить, выдавил из себя Каяял, с усилием подавляя в себе внутренний плач. - Намного больше, чем обычно. Он всё время твердил: «Они забрали его, они забрали его»... Наконец - он просто спился, а я, так сказать, - пошёл по его стопам. Я уже не знал, что думать, ради чего жить и во что верить. Залез в бутылку да и оставался на дне, пока товарищи не вправили, наконец, мозги и не вытащили...