- Уфф... - вздохнув, агент-экзаменатор подошёл к столу и, опустившись на то место, где ранее в видении особо уполномоченного располагался савант, побарабанил пальцами по столу.
Плохо, господа. Очень плохо. Никуда не годится. Во всяком случае - для ведущих сотрудников отдела. Хотя, ну что с них взять: салаги зелёные, дорвавшиеся до первой ответственной должности, - учить их ещё и учить.
Похлопав себя по карманам, инспектор извлёк на свет небольшую плоскую фляжечку, поблескивающую серебром. Уже начав привычным движением отворачивать крышку, мужчина внезапно прервал своё движение и осмотрелся: казалось, кто-то неотрывно глядит ему в спину...
Хотя, нет, ему просто показалось. Наверное...
«НАЁМНЫЙ САМОУБИЙЦА» ИЛИ «СУД НАД ПОБЕДИТЕЛЕМ»
В необычных обстоятельствах мы прозреваем необычные истины.
Джозеф Шеридан Ле Фаню
Смрад. Холод и смрад. Грязь, холод и смрад. Грязь, холод, смрад, порошащий снег и всепоглощающий туман. В молочном тумане кипит вечерняя жизнь. Раздаются шаги. Скрип колёс. Цокот копыт. Лай собак. Бой городских часов. Отголоски речей, полных брани и праздности. Самое дно. Клоака.
Улицы города заполнены разномастными эмигрантами, бежавшими с насиженных мест в поисках лучшей доли. Здесь им живётся скверно, и сложно представить, что где-то дела обстоят гораздо хуже. Но так оно и есть. И было всегда. Теперь же - они вынуждены селиться друг у друга на головах. Лишь единицы из них имеют какую-то работу, да и те - зарабатывают гроши. Крайняя нищета ввергает их всех в пучину порока.
Многочисленные воры, грабители, нищие бродяги, вконец опустившиеся пьяницы, мошенники, аферисты, серийные убийцы и насильники сделались суровой обыденностью этих мест. Иногда кажется, что проституток теперь стало больше, чем обычных женщин, - слишком многие не видят иной возможности уберечь себя от голодной смерти.
Коренные жители испытывают к иностранцам лишь жгучую ненависть. Их чувства взаимны.
Время от времени проходят шумные демонстрации, хоть как-то привлекающие внимание городских властей. Но, в общем и в целом, власти продолжают смотреть на всё происходящее сквозь пальцы. Впрочем, у них нет не только возможностей, но и желания что-либо менять.
Иногда полиция проводит рейды: суровые констебли избивают подвернувшихся под руку и, отлавливая зачинщиков, устраивают показательные аресты. Подобные меры не приносят эффективности, но лишь подливают масло в огонь народного гнева. Они просто не в силах что-либо изменить. Гниль всегда становится обителью червей, но не черви служат причиной гнили: можно извлечь самых крупных, но и это не повернёт процесс гниения вспять.
Так жить невозможно, но существовать - приходится...
...По талому снегу ступает мужчина. На нём высокий цилиндр и ниспадающий до колен чёрный плащ с пелериной. В руках его тяжёлая трость с потайным трёхгранным стилетом. Взгляд его серых глаз безучастен. Усы короткие и изящно завитые.
Свою сравнительно недолгую жизнь он провёл в высокой белой башне из слоновой кости. До этих самых пор. Но море зловонных нечистот, окружавших башню, поднялось высоко. Неистовые волны ударяли раз за разом, круша стены и раскачивая основание. И было падение той башни страшным.
Теперь же - этот человек вынужден учиться плавать в помоях. Если, конечно, не желает в них захлебнуться. Лишь те, кто привык окунаться в пучину порока так глубоко, что сроднились с нею, чувствуют себя в ней комфортно. Но он - пока ещё не входит в их число и только учится держаться на плаву.
Естественно, помимо него в этом море нашлись и другие утопающие. Некоторые из них сбивались в кучи, взбирались на дрейфующие обломки, подтягивали других и даже пытались бороться со стихией. Или, по крайней мере, уцелеть, пережив нелёгкие времена, и сохранить то немногое, что ещё не ушло ко дну.
Но есть и другие, - словно бы парящие на воздушном шаре над зловонной бездной. Они не «против» происходящих в мире перемен. Но и не «за». Происходящее не вселяет в них радости. Но они полагают, что во всём этом есть некий смысл. Высший Замысел или историческая закономерность. Старый мир давно отжил своё и, оказавшись не готовым к новым переменам, должен смыться под натиском свирепых волн, разрушиться до самого основания, чтобы уже на его обломках мог быть заложен фундамент новой формации.
Масштабный кризис всегда сулит масштабные перемены. К лучшему или, чаще, к худшему. А впрочем, это всегда зависит ещё и от того, к какому лагерю принадлежит оценивающий...