Человек с проницательным умом спросит меня, почему же в таком случае наше лживое образование не побуждает наших ученых искать истину. Я отвечу: да, так иногда бывает. Вольтер{25} был учеником иезуитов; Сэмюэл Батлер{26} учился у безнадежно консервативного и несведущего сельского пастора. Но Вольтер был Вольтером, а Батлер Батлером: их на редкость могучий интеллект мог нейтрализовать дозу яда, парализующую интеллект заурядный. Врачебная прививка или гомеопатическое средство содержат крайне ничтожную дозу яда: при больших дозах активный вирус победит сопротивление организма и окажет свое прямое действие. Порции фальшивых доктрин, которыми нас пичкают в школах и университетах, настолько велики, что подавляют сопротивляемость, которую вызвала бы малая доза яда. Обычный студент безнадежно развращен и при малейшей возможности постарается отправить в изгнание непокорных гениев: Байрону и Шелли пришлось бежать в Италию{27}, в то время как Каслрей{28} и Элдон{29} заправляли делами отечества; Руссо{30} травили, вынуждая кочевать из одной страны в другую, Карл Маркс изгнанником впроголодь ютился в Сохо{31}, статьи Раскина{32} возвращались всеми редакциями (он был слишком богат для иного вида преследований). И все это тогда, как всеми забытые ничтожества правили страной, посылали в тюрьмы и на виселицу повинных в богохульстве и подстрекательстве к мятежу (под каковыми подразумевалась честно высказанная правда о церкви и государстве). Эти правители усердно способствовали разрастанию общественных недугов и пороков, пока они не прорывались наружу в виде гигантских гнойников, которые приходилось вскрывать тысячами штыков. Таков результат аллопатического образования. Гомеопатическое образование еще не было испробовано в официальном порядке — уж очень затруднительно было бы это предприятие. Школьные наставники, подстрекающие воспитанников к микроскопическим грешкам в надежде услышать, как те воскликнут: «Изыди от меня, сатана!»{33} — или с притворной невинностью преподносящие им небылицы вместо исторически достоверных фактов с целью вызвать в ответ споры и негодующие возражения, безусловно, причинили бы меньше вреда, чем наши нынешние аллопаты, но, увы, у гомеопатического образования вовсе нет никаких сторонников. Аллопатия создала опасную иллюзию, будто способствует не помрачению, а просветлению разума. Тем не менее, в то время как большинство поддается гипнотическому влиянию среды, немногие оказывают ей решительное сопротивление, вот почему честные и достойные люди вырастают в воровских трущобах, а скептики и реалисты — в сельских приходах.
Дьявольская действенность технического образования
Между тем — и это самое страшное — техническое обучение поставлено у нас на редкость добросовестно и эффективно. Воспитаннику закрытой школы, старательно испорченному, одураченному и ослепленному относительно истинной природы общества, живущего за счет прибылей, внушают почитание паразитического безделья и роскоши. Его обучают стрельбе, езде верхом и укрепляют физически, используя для этого все возможности и средства, продиктованные ревностным стремлением способствовать выдающимся, желательно блестящим, успехам своих подопечных. В армии он учится летать, сбрасывать с самолета бомбы и стрелять из пулемета с самым изощренным искусством. Изобретение мощных взрывчатых средств щедро вознаграждается и поощряется; инструктаж по производству оружия, военных кораблей, подводных лодок и артиллерии, с помощью которых эти средства используются в разрушительных целях, проводится на совесть, и специалисты инструктируют новичков со знанием дела и с твердым намерением преуспеть в нем. В результате силы разрушения, которые не так-то легко со спокойным сердцем доверить даже безграничной мудрости и безграничному великодушию, отданы в руки недавних подростков, романтически настроенных на патриотический лад. И если они даже и наделены от природы благородством, то с помощью образования превращены в невежд, простофиль, снобов или спортсменов, для которых война — своего рода религия, а убийство чуть ли не подвиг. В то же время политическая власть при данных обстоятельствах нужна только империалистической военщине, охваченной постоянным страхом перед вторжением извне и капитуляцией, спесивым низкопоклонникам, авантюристам от коммерции, для которых национализация промышленного производства означала бы полный крах, финансистам, паразитирующим на денежном рынке, и, наконец, глупцам, цепляющимся за status quo[2] единственно в силу привычки. И эту власть получают по наследству, или просто-напросто покупают, или ради нее берут на содержание газеты, якобы выражающие общественное мнение; ее добиваются с помощью обольстительных интриганок или честолюбцев, проституирующих свой талант в интересах барышников, которые заправляют всеми делами, поскольку они и только они, захватив все награбленное добро, могут заставить плясать под свою дудку кого угодно. Ни правителям, ни управляемым недоступно понимание политики в собственном смысле слова. Им неизвестно даже существование такой области знания, как наука о политике, однако они в совершенстве владеют чудовищным умением принуждать и порабощать — и не остановятся перед уничтожением самой цивилизации, поскольку, обучаясь убийству, прошли добросовестную и основательную подготовку. По существу, все правители умственно неполноценны, а что может быть страшнее правительства, состоящего из умственно неполноценных, но зато владеющих неотразимыми средствами физического подавления? Обыкновенные благоразумные люди покоряются и заставляют всех остальных покоряться вместе с ними, ибо с детства приучены видеть в покорстве верность религии и чести. Те, чья природная просвещенность восстает против искусственного образования, подчиняются силе, однако они могли бы сопротивляться и сопротивлялись бы успешно, если бы их не останавливало малодушие. А малодушны они потому, что не располагают ни какой-либо формально провозглашенной и утвержденной религией, ни общепризнанным кодексом чести. Запутавшись в собственных замысловатых теориях, они, за неимением настоящих школ, посылают своих детей в школы, где тех ждет неизбежное развращение. Правители сами напуганы непомерным ростом и удешевлением средств массового уничтожения и разрушения. Теперь, когда подводные лодки, бомбы и отравляющие газы сбываются по дешевке, британское правительство больше боится Ирландии, нежели оно боялось германской империи до войны. Соответственно извечная британская осторожность, поддерживавшая равновесие сил через господство над морем, переросла в панический страх, усматривающий путь к безопасности только в абсолютном военном превосходстве над всем земным шаром: то есть нечто неосуществимое военным и доморощенным островным патриотам представляется осуществимым до мельчайших подробностей.