Моя любимая, мудрая мама!
— И что ты думаешь?
— Думаю, что девочка не видит границ. С каждым годом ее понимание добра и зла становится все более и более размытым. Она не плохая, но политика ее родителей, не ограничивающих ее, дает свои плоды…. Ты и сама, думаю, это увидела.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что иначе ты не стала бы отдалятся от нее. Что она сделала, Кира? Или что предложила сделать?
Я грустно усмехнулась. Наталья назвала меня наблюдательной. Ха, это она мою маму не знает.
— Ты права, мама, — после недолгой паузы призналась я, — она предложила такую подлость, которая может разрушить репутацию и даже жизнь человека. Я не согласилась принять в этом участие и ей запретила это делать.
— Иииии?
— Я не знаю, мама. Я не знаю, что от нее ожидать и на что она еще способна. Она говорила об этом с такой легкостью, причем вполне понимая, что ее поступок может иметь фатальные последствия.
Мы обе замолчали, не зная, что еще добавить к уже сказанному.
Внезапно мама взяла меня за руку и крепко сжала.
— Следи за ней, Кира. Или предупреди того, против кого она плетет интригу.
— Я не думаю, что она все-таки сделает это. Да и причин сейчас нет.
— И все же, присматривай за ней. И…. постепенно сокращай общение.
Эх, мама. С одной стороны ты права, но с другой…. Когда мы уезжали из России, только Анжелика поддержала наше с Димкой решение, стала мне поддержкой, когда друзья и родственники отвернулись от нас. При всех ее недостатках она искренне любила меня, искренне волновалась за меня. И я не могла забыть про это.
— Кстати, тебе кто-то все утро звонил, Кир.
— Кто? — я удивилась.
— Понятия не имею, номер незнакомый. Ты вечно бросишь телефон где попало, вот я и пошла тебе сказать. О, — она прислушалась, — похоже опять звонит. Иди давай, человече, вдруг что-то серьезное.
9
Номер действительно оказался незнакомым, но сердце у меня почему-то дрогнуло.
— Да, — я нажала кнопку ответа, — слушаю.
— Кира? — бархатный голос я узнала с первых секунд, и краска залила лицо.
— Да, — хорошо хоть голос не сорвался.
— Прости, что беспокою в каникулы. Это Стоянов.
— Я узнала вас, Михаил Иванович.
— Я хотел… — он запнулся, — я приехал с конференции… и привез тебе то, что ты хотела.
Мне не хватало воздуха.
— Кира? — голос Михаила звучал встревоженно, — все в порядке?
— Да, — мне удалось ответить. — Спасибо. Я… удивлена.
— Понятно. Мы можем сегодня встретиться? Скажем часов в шесть-семь?
— Нет, простите. Я сейчас с мамой на даче, электричка только в восемь. Но завтра я целый день свободна. Если вам удобно, — боже! Что я так много болтаю? Залепетала, как младенец!
— Да, хорошо. Давай тогда завтра, — он не был ни раздражён, ни удивлен. — Тоже часов в шесть, удобно?
— Конечно. Мне приехать в университет?
— Нет, не надо. Знаешь парк Ленина?
— Да, конечно.
— Там рядом есть кафе «Джорджио». Давай там и встретимся.
— Хорошо, — лицо пылало огнем, ноги перестали держать, и я села на скамейку перед нашим старым домиком. — Я знаю это место…. Буду там завтра в шесть.
— Буду ждать. До завтра, — попрощался он быстро и сбросил вызов. Я же продолжала держать трубку у уха.
— Свидание назначили? — спросила подошедшая мама, глядя на мое лицо.
— Не совсем, — прошептала я.
— А судя по твоему лицу — именно свидание.
— Мама, это деловая встреча, — пришлось себя встряхнуть.
— Ну-ну… — усмехнулась она. — Иди, личико умой, деловая, а то сейчас дачу спалишь.
До вечера я впахивала как ненормальная, надеясь, что усталость избавит меня от лишних эмоций. Помогало мало, но на даче дел резко поубавилось. Мама ходила тихонько посмеиваясь, но от комментариев воздержалась.
Помимо эмоций вставал и второй серьезный вопрос: сколько я задолжала Михаилу? У меня были небольшие сбережения, но хватит ли моих скромных средств, чтобы покрыть расходы этой неожиданной посылки? Ведь если бы я знала, что он согласен привезти мне глину, я бы рассчитала, сколько нужно отдать. Сейчас я понятия не имела в какую сумму встанет мне это удовольствие. Поэтому, в электричке тихо спросила маму, сможет ли она одолжить мне евро 100.