— Кира, ты меня пугаешь….
— Мам, я гарантирую возврат до конца лета. Если все пойдет как надо, мне привезли то, что станет нашим спасением и поможет полностью встать на ноги.
— Надеюсь, это не марихуана?
— Мама!
— Ладно, ладно. Есть у меня заначка. Когда нужно?
— Завтра. Мне кое-что привезли из Германии. Правда, — призналась я, глядя в окно, — не знаю, что конкретно привезли…… но будем надеяться на лучшее.
— Ладно, Кира, поверю на слово. Но помни, доча, заначка последняя, на адвоката уже не хватит.
— Мам!
Она рассмеялась и подкалывала меня всю оставшуюся дорогу.
Морально готовиться ко встрече я начала с самого утра, не находя себе места. Ушедшая на работу мама не видела моих метаний по квартире, чему я была несказанно рада. Несколько раз примеряла одежду, ломая голову в чем пойти на встречу. На небо, наконец-то, набежали облака, предвещая грозы и долгожданную прохладу, но на улице все равно было тепло. Поэтому я остановила выбор на легком сарафане с открытой спиной, который с одной стороны подчеркнул мою талию, а с другой: юбка, чуть ниже калена делала сарафан крайне элегантным, компенсируя открытость верха. К пяти часам, когда я вышла из дома, меня уже заметно подбрасывало.
Я представить себе не могла, как вести себя с Михаилом. Он ведь по-прежнему оставался моим преподавателем, холодным и замкнутым человеком. И его альтруизм выглядел скорее исключением.
Он уже ждал меня, хотя я пришла даже на пять минут раньше. Просто читал газету, на столе стояла чашка с кофе. Черным, крепким, как он всегда любил. На несколько секунд я замерла на пороге кафе, просто любуясь этим мужчиной, позволила себе краткие мгновения слабости.
— Добрый вечер, — при виде меня он тут же сложил газету и бросил на стол.
— Привет, — цепкий взгляд пробежался по мне от головы до ног, потеплел. — Прекрасно выглядишь. Садись.
Я последовала приглашению, села напротив него за маленький столик, на долю секунды задев коленом его ногу. И снова ток прокатился по моему телу — определенно этот мужчина был моим личным наркотиком! Ни время, ни пространство этого не поменяли.
Интересно, а если бы я хоть раз дотронулась до него тогда, в прошлой жизни? Был ли бы такой эффект? В общем-то гадать не было ни смысла, ни желания.
Пока я думала, Михаил быстро заказал подошедшей официантке что-то.
— Надеюсь, ты любишь кофе и мороженое, — это уже адресовалось мне. — Здесь они очень хороши.
Встреча все больше и больше напоминала свидание, я почувствовала, что краснею. Он это заметил.
— Успокойся, девочка, — улыбка скользнула по губам, — я всего лишь стараюсь быть вежливым.
— У вас это отлично получается, — пробормотала я.
— Ладно, Кир, не буду больше тебя мучать, — какое облегчение! — я все привез. Надеюсь, это то, что ты хотела. Держи.
Из угла он достал запечатанную коробку. Большую коробку. Очень большую коробку.
— Э… — челюсть моя поздоровалась со столом. — Как вы это везли?
— Даже не спрашивай, — ответил он. — И не спрашивай, как мы это искали со всеми собаками. Знаешь, по части задать непосильную задачу ты мне сто очков вперед дашь.
Я выдохнула.
— Открой хоть, посмотри, не зря ли я мучился, — проворчал Михаил, протягивая канцелярский нож.
Я вскрыла посылку и буквально взвизгнула от восторга, тут же зажав рот рукой.
В коробку было все, что могла предложить компания Фимо на это время. Абсолютно все: глина разных цветов, раскатывала, инструменты, клеи.
— Судя по реакции я не зря поработал контрабандистом, — прокомментировал Стоянов, довольный, как сытый кот.
Я едва сдерживала эмоции. Хотелось запрыгать от счастья и громко повизжать на весь зал. Но я все-таки мудрая, старая женщина позволить себе такого не могла.
— Спасибо, — повернулась к Михаилу, — спасибо большое!
Он улыбался. Тепло и радостно. От серых глаз к вискам разбежались веселые морщинки. Поразительно, каким красивым он мне показался. Таким красивым, что в горле пересохло от эмоций.
К счастью, принесли кофе и мороженое.
Я села на место и убрала коробку со стола.
— Сколько я вам должна, Михаил Иванович?
Он фыркнул.
— Спрошу еще раз: я похож на почтальона? Кира, мне не нужны твои деньги.
— Но…. — я растерялась.
Он посмотрел за окно, где поднимался сильный ветер.
— Я сильно обидел тебя, — осторожно подбирая слова, сказал он. — И сожалею.
Он никогда не умел просить прощения. Впрочем, этого и не требовалось.
— Вы во многом были правы, — поспешила ответить я, борясь с ужасающим желанием задеть его за руку. Боялась даже не его реакции, а своей. — Может просто забудем об этом?