— Я ему тоже звонил, — буркнул Леша, краем глаза заметив мои действия. — И с тем же успехом.
Я молча покачала головой.
— Знаешь, хорошо, что ты взялась за нашу организацию. Мы хотели прийти на слушания, хоть это и запрещено, но вряд ли развернули бы такую кампанию.
— На слушания пойдем мы с Риммой, — тихо ответила я. — Ваша задача будет другая. Леш, ты завтра сможешь мне помочь?
— Я и сегодня тебе могу помочь, — фыркнул он, кивая на бумаги в моей сумке. — Смело используй меня. Если надо, вызвоним Дена. Мы с ним многим Стоянову обязаны, я думал меня из универа выпрут на первом курсе, тот еще распиздяй был. А он меня заставил за ум взяться.
Таких историй за день я услышала десятки. Вот и сейчас едва сдерживала гордую улыбку за Михаила.
— Я в этом году заканчиваю, а у меня предложения о работе от пяти компаний по всему миру.
— Не боишься, что тебя исключат?
— С тобой и Римкой? Нет. Если уж эта королева сук загорелась идеей, то нам точно ничего не грозит. А даже если бы и грозило — да плевать! Всех не исключат.
— Не рискнут, — твердо ответила я. — Иначе скандал будет в три раза больше. Завтра нам предстоит тяжелый день.
Несколько часов я, мама и Леша просматривали информационные листы, распределяя людей по нескольким группам. Была группа в поддержку — те, кто могли приехать завтра (уже сегодня) или в пятницу в университет и поддержать своего преподавателя — таких было большинство, но были и те, кто требовал особого внимания. Не много, человек 10, но это были наши козыри. И самое важное — они готовы были помогать.
— Если придут все почти полтысячи, — тихо сказал Леша, — они не рискнут его уволить.
— Сразу отсеивай 25 %, — спустила я его на землю. — Но это не страшно, массовки хватит. И это только первая линия обороны. Основная война будет не на улице, она будет в кабинетах. Иди спать, Леш. Завтра тебе потребуется много сил, у нас будет много встреч.
Мама постелила ему в одной из комнат. Парень не возражал, видно было, что он устал.
Я же ложится не торопилась, перекладывая листы с данными и проверяя, не просмотрели ли мы еще что-нибудь интересное.
— Я так горжусь тобой, Кира, — мама поставила передо мной чашку с какао и обняла. — Ты за это лето выросла на годы.
— А я боюсь, мама, — призналась я, утыкаясь в родную грудь. — Я очень боюсь. Я, наверное, такая трусиха. А если я проиграю?
— Это будет уже не важно, Кира. Ты выиграла при любом раскладе. Посмотри, ты организовала людей, ты собрала информацию, ты привлекла даже тех, кто в ином другом случае даже не обратил бы внимания на этот случай. Думаешь студенты это забудут? Или забудут преподаватели? Или, думаешь, Михаил это забудет? Нет, Кира. Они могут уволить Михаила и выгнать тебя, но стереть из памяти сотен человек эту историю им не удастся.
— Мам, — я подняла на нее покрасневшие глаза, — ты ведь не веришь в это дерьмо?
— Нет, не верю, — спокойно ответила мама. — Я видела ваши отношения все лето, его бережность и осторожность по отношению к тебе. Он любит тебя, Кира, очень любит. А когда мужчина любит, ему не нужны другие женщины. Да и не из тех он, кто готов залезть под каждую юбку. Не тот тип людей. Наталья сделала это, чтобы помочь Ирине. Ирина же — от злости и обиды. Подозреваю, они и сами не знали и не ожидали, что их ложь приведет к таким последствиям. Думали пустить слух, ветер, а посеяли настоящую бурю. Так бывает, дочка.
— Мама, я так хочу его увидеть…. Сказать, что не верю, знаю, что он не виновен.
— Не дергай его сейчас, Кира. Вы готовите свою защиту, он — свою. Не отвлекай его. Чем больше слоев будет, тем лучше. Поверь, Кира, — она горько усмехнулась, — сейчас ему гораздо легче пройти все эти слушания, чем посмотреть тебе в глаза. И дело даже не в том, веришь ты этой лжи или нет, хотя и это для него важно и страшно. Он же боится сейчас и за твою репутацию, понимает, что людские злоба и зависть способны и тебя извалять в этой грязи. И пока он не очистит свое имя, он не будет встречаться с тобой. Не позволит задеть тебя.
Я закрыла глаза, надеясь, что смогу пережить эти дни.
16
В четверг мы с Алексеем мотались по всему городу, встречаясь с нужными людьми. Мне нужно было понять их потенциал, увидеть своими глазами, почувствовать их, чтобы вставить в нужные места головоломки. Трое оказались почти бесполезны, но полны энтузиазма поддержать и перешли в самую большую категорию. Пятеро могли бы быть сильно полезными, но активно влезать в скандал не хотели, опасаясь за свои места, избегая огласки. А вот двое….