«Ну, не знаю… — замялся Младший. — Потому что мы, земляне, станем бороться, наверное… И победим! — ни с того ни с сего снова обрел он здесь уверенность. — Потому что добро всегда побеждает зло!» — должно быть, в подтверждение своих слов он сжал кулак и попытался ударить им себя — то есть меня! — в живот. Ждавший чего-то подобного, руку я таки успел остановить.
— Эх, если бы всегда было так… — вздохнул я. — Это насчет неизбежной победы добра. К тому же, то, что кому-то добро, другому, может — лютое зло!
«Вот только не надо заговаривать мне зубы! — яростно прошипел Младший. — А ну, говорите, кто вы такие? Если не инопланетяне, то кто? Пришельцы из параллельного мира? Или… — он вдруг осекся. — Или это у меня попросту крыша поехала после жары в автобусе?..»
— Нет, дружище, ты в своем уме, — поспешил заверить его я. Блин, а ведь так парню и впрямь недолго свихнуться! Какого лешего его сознание не отключилось?! Это он еще неплохо держится, молодец. Собственно, я и молодец! — Короче, я — это ты, — далее тянуть с объяснениями не имело никакого смысла. — Только из будущего. Из двадцать первого века.
«Как Алиса Селезнева? — недоверчиво уточнил Младший. — Ну, в фильме „Гостья из будущего“? И еще в книжках — только я мало всего про нее читал: Булычева в магазинах не достать, а в библиотеках за ним дикая очередь…»
— Если ничего не путаю, булычевская Алиса была из конца века, — зачем-то заметил я. — А я — из первой его половины, из две тысячи двадцать… — я назвал год.
«У вас там уже изобрели машину времени? — удивился Младший. — Круто!»
— Не совсем машину, но кое-какие смежные технологии разработали, — припомнились мне слова Гришина. — И честно говоря, до вчерашнего дня — по моему времени вчерашнего — я о них даже не подозревал — все нафиг засекречено.
«Это как раз понятно, что засекречено — чтоб какие-нибудь американцы не узнали!» — хмыкнул Младший.
— Случилось так, что мне пришлось согласиться на отправку сознания в прошлое — в самого себя из 1985 года, — продолжил растолковывать я. — Твоя личность должна была на время оказаться вытеснена, я — то есть ты, повзрослевший — сделал бы, что нужно, и вернулся — а тело снова стало бы полностью твоим…
«То есть где-то случился сбой?» — верно понял суть проблемы Младший.
— Очевидно, так.
«А из-за чего?»
— Понятия не имею, — развел я руками. — Может, техника подвела — технология-то пока экспериментальная. Шарашка, что меня сюда забросила, так и называется: «Институт экспериментальных технологий при…» Не важно, при чем. Главное, что там запросто могла случиться какая-то авария… А может, нарвались на аномалию…
«На аномалию?» — переспросил Младший — точно тем же тоном, что недавно я у Гришина.
— Ученые сами, по-моему, не до конца понимают, что это такое, — скривился я. — Но теоретически, нечто в структуре времени может рушить их планы… Да, наверное, дело как раз в аномалии, — сам толком не зная почему, заключил я. — Надеюсь, она не помешает им, когда я тут закончу, вытащить меня обратно…
«А что у тебя за задание?»
— Спасти мир, разумеется.
Ведь правда же!
«А если точнее?»
— Найти один прибор из будущего. И выключить его, пока он не взорвал Вселенную, — решил я не мелочиться с масштабом проблемы.
«Прибор… Миелофон, что ли?»
— Сам ты миелофон! Зонд наблюдения. Он, зараза такая, вышел из-под контроля, теперь нужно его деактивировать вручную.
«Какая-то ненадежная у вас там, в двадцать первом веке, техника, — пробурчал Младший. — Как в конце квартала делали… А зачем вы за нами следите — ну, при помощи этого зонда? — подозрительно спросил он затем. — Не так уж и много времени прошло — что, сами не помните, что и как тут у нас — считай, у вас — было?»
— Вопрос не ко мне, — снова развел я руками — с каждым разом тело слушалось меня все лучше и лучше. — Но думаю, что это было что-то типа пробного запуска. Как мне сказали, чтобы сильнее углубиться в прошлое, нужно потратить значительно больше энергии. Вот и тренируются сперва на коротких отрезках. Ну и где, если что, можно послать человека, вроде меня, чтобы что-то поправить…
«А сознание можно внедрить только в себя самого?» — уточнил Младший.
— Да, а я разве не сказал?
«Прямо — нет».
— Ну вот, говорю.
«Ясно… — протянул он. — Но знаешь… По-моему, ты все гонишь, — с нажимом заявил вдруг. — Сломанный зонд, перезапись сознания — нелепая какая-то схема!»
— Какая уж есть, — пожал я плечами.
«Короче, можешь как-то доказать то, что тут наговорил?»