Выбрать главу

В первый же день в изоляторе за обедом Семшова — такую фамилию носила моя соседка и товарищ по несчастью — пролила себе на пижаму борщ, и с тех пор щеголяла по палате в нижнем белье, похоже, ничуть при этом не смущаясь — даже наоборот, разве что не бравируя. Сперва в таким моменты я спешил деликатно отвернуться или хотя бы зажмуриться, но потом перестал: какого, типа, черта — это ее выбор!

Но на том Юля не остановилась. Следующим вечером, когда я пытался листать книгу — ту самую «Машину времени», некогда взятую Младшим в библиотеке и теперь тайком от медперсонала пронесенную мне Стоцкой (с моим диагнозом подобное возбранялось, да и роман я помнил неплохо, но последнее — даже к лучшему: толком сконцентрироваться на тексте у меня все равно сейчас не получалось), Семшова вдруг подсела ко мне на кровать. Да-да, все в том же нескромном виде.

— Что ты там читаешь? — томно спросила она.

Я молча показал ей обложку.

— Интересно? — улыбнулась девочка, потянувшись к книге и при этом навалившись грудью в тоненьком кружевном бюстгальтере мне на запястье.

— Довольно-таки, — пожал я плечами.

— Интереснее, чем… вот это? — лямка лифчика будто сама собой слегка съехала с ее голого плечика.

— Юля, у меня, вообще-то, девушка есть… — вздохнул я.

Ну и пионерки пошли!

— И не первая за смену, если не ошибаюсь! — хитро прищурилась Семшова. — Так, может, и не последняя? — лукаво подмигнула она.

— …а у тебя — твой Васек, — все же закончил я свою фразу.

— Ни его, ни ее сейчас тут нет, — невозмутимо пожала плечами моя собеседница. Коварная лямка соскользнула еще на пару сантиметров. Поползла вниз и лишившаяся надежной опоры чашечка — пусть пока и самую малость.

Ох-х!

Подкати ко мне Юля до того, как у нас все закрутилось с Викой — но, разумеется, после метаморфозы, случившейся со мной с исчезновением Младшего — я бы, пожалуй, в эту игру с ней охотно сыграл: чем-то обязанным Игонину я себя не чувствовал, а Семшова, положа руку на сердце, была очень даже ничего! А когда уж тебе вот так вот откровенно предлагают…

Но теперь в моей голове и мысли не возникло воспользоваться ситуацией. Есть у меня одно свойство: могу долго и придирчиво выбирать, пробовать разное, но если уж на чем-то остановился, то метаться перестаю. Так что пока в моей жизни присутствовала Вика, шансов сбить меня с пути истинного у Юли не просматривалось ни на йоту!

Впрочем, скандалить у меня тоже не было никакого желания.

— Давай завтра это обсудим, — устало выговорил я, захлопывая книгу. — У меня что-то снова голова кружится. Даже вот читать толком не могу!

— Это от моей неописуемой красоты? — кокетливо осведомилась девочка.

— Это от сотрясения мозга! — «Дура!» — Еще, кстати, слегка подташнивает — думаю, по той же причине, хотя мало ли… — все же не удержался я от намека на колкость, но Семшова, похоже, его не поняла. Однако с кровати моей все же встала и, покачивая крутыми бедрами — чисто в эстетическом аспекте тут можно было и залюбоваться — вернулась на свою:

— Ну, завтра — так завтра…

Да, с этим потом придется что-то делать… Ну да утро вечера мудренее!

Последнее, кстати, касалось не только отношений с Семшовой — по-хорошему, в первую очередь мне нужно было обдумать видение, снизошедшее на меня после удара головой о дерево. Как я понимал, это было мое новое будущее — то, что настанет, если поезд жизни, скажем так, покатится по нынешней колее. Получается, судьба каким-то образом сведет меня с дедушкой Инги Трефиловой, тот привлечет некоего своего бывшего ученика — подполковника КГБ — и затем ученик учителя предаст. Расстроит все мои планы и застрелит нас с Кириллом Альбертовичем — так, оказывается, зовут старикана… Как этого не допустить — вопрос, по сравнению с которым неумелые заигрывания со мной Юли не стоят и выеденного яйца! Но Семшовой я, по сути, не солгал: в голове у меня сейчас действительно разгонялась туманная круговерть. Так что утром, все утром…

Не для моих глаз и ушей

До самого восьмого класса Аля Авдеева считалась — да и сама себя считала — девочкой примерной. Хорошистка (почти отличница!), активистка (в пионерском лагере, вон, звеньевой была!), физкультурница, без пяти минут комсомолка… Не забудем дядю — сотрудника торгпредства в Чехословакии… Таким в стране Советов любые дороги отрыты!

Все рухнуло в одночасье. Одноклассницы задумали как следует проучить одну вредную девчонку, некую Дашку Абрамову — та действительно была перед ними сильно не права. Подстерегли жертву за школой, обступили… А Дашка возьми да и неудачно упади — виском о бордюр. Насмерть.