Ростом он был меня заметно выше и физически наверняка сильнее — хотя, помнится, в тринадцать-четырнадцать я был в довольно неплохой для своего возраста форме. Собственно, чего там помнить — я это прямо сейчас чувствовал. Но столь же отчетливо понимал, что Младшего этот первоотрядник просто растопчет…
Вот только противостоял ему сейчас вовсе не простодушный и прямолинейный подросток.
Короткое отступление: мой шеф по прошлой работе был убежденным сторонником здорового образа жизни. Фанатом, можно сказать. Каждому сотруднику он оформил за счет фирмы по абонементу в ту или иную спортивную секцию и заявил, что те, кто станут регулярно посещать занятия, получат в конце года еще и дополнительную премию — типа, в компенсацию сэкономленного на больничных. Кому куда ходить, правда, начальник взялся решать сам — и, похоже, методом тыка. Одному моему коллеге достался бассейн, другому — тренировки по хоккею, ну а мне выпало ни много ни мало — контактное каратэ. На пятом десятке, блин, учиться махать ногами — вот спасибо!
Поначалу я отнесся ко всему этому без малейшего воодушевления, но не отказываться же от обещанной премии? Ну и начал ходить в это так называемое додзё. И знаете, втянулся! Черного пояса, правда, так и не получил — сложновато это уже в моем возрасте — но кое-чему полезному научился. Даже в соревнованиях одно время участвовал, выступал в категории «ветераны» — и как-то раз и вовсе занял третье место по Москве, медаль получил! Там, конечно, не обошлось без везения, но тем не менее!
Словом, что теперь противопоставить бугаю-первоотряднику, у меня имелось. Главное, чтобы молодое тело четко слушалось — но с этим, вроде бы, проблем не ожидалось.
Понятно, о том, чтобы эффектно засадить противнику с разворота ногой в голову речи сейчас не шло: неизвестно, что там у Младшего с растяжкой, да и школьные брюки — не совсем для подобных трюков. Но не уширо-маваши единым, как говорится…
Бугай, наверное, уже предвкушал, как его кулак крушит мою челюсть — первоотряднику оставалось сделать до меня, расслабленно (как, должно быть, казалось со стороны) стоявшего с опущенными руками, всего один шаг. И на этом-то шаге я его и подловил — внезапно метнувшись навстречу противнику, ловко подсек ему опорную ногу. Легкий толчок — без которого, в принципе, можно было уже и обойтись, и так бы все сработало — и ошалевший оппонент летит наземь. Там еще и лужа в траве оказалась — так что только брызги взметнулись!
Неплохо для начала! А вот дальше…
Дальше было всего два рабочих варианта: либо добивать врага, пока тот не опомнился — чтобы уже точно не встал — либо брать на болевой и принуждать к сдаче. Первое — куда проще, но для пионерского лагеря все же, пожалуй, перебор: не дай Бог, покалечу — выгонят, не разобравшись (или наоборот, разобравшись) — а мне тут еще белого кролика ждать…
Оставался второй вариант.
Подскочив к поверженному противнику, я поймал его руку и резко ту заломил. Первоотрядник взвыл.
— Тот, кто готов сдаться, обычно хлопает ладонью по татами, — четко, чтобы наверняка дошло, выговорил я, склонившись к уху бугая. Не помню, знал ли я в 1985-м слово «татами», но тут употребил его нарочно — для пущей солидности. — За неимением татами можешь просто постучать по земле — я пойму!
Первоотрядник, однако, то ли затупил от боли и досады, то ли вообразил, что кости у него титановые, и нипочем не сломаются — сдаваться на милость победителя он что-то не спешил.
Мысленно вздохнув, я надавил сильнее — уже чувствуя, что вот-вот перейду грань необратимого — а что было делать?
— Что здесь происходит? — раздалось вдруг со стороны футбольного поля.
Не ослабляя захвата, я обернулся: меж серых еловых стволов к нам быстрым шагом направлялся мужчина лет тридцати в пионерском галстуке и вожатской пилотке.
«Максим, старший вожатый!» — предупредительно поведал мне Младший.
Эх, где ж ты раньше был, старший вожатый Максим — когда твоих пионерок в темный лес тащили?! А вот сейчас ты тут уже на фиг никому не нужен!
— Да вот, парень какой-то поскользнулся и неудачно упал, — выговорил я, по-прежнему продолжая крепко удерживать вывернутую кисть первоотрядника. — Пытаюсь как-то ему помочь — а то в луже, небось, холодно лежать…
— Вот только лапшу мне на уши не надо вешать! — поморщился старший вожатый. — Встаньте оба… — велел он. — Все трое, — последнее замечание относилось к Инге, которая так и сидела на траве.
Прикинув, не стоит ли напоследок все же сломать бугаю руку — и решив, что это не лучшая идея — я оставил в покое первоотрядника и выпрямился. Неуклюже поднялся и мой противник. Его белая рубашка была вся в мокрых грязных пятнах. Моей, кстати, тоже досталось.