«Да вот не факт!.. Постой, я на время-то так и не посмотрел!» — сообразил я.
«Четверть пятого. Полдник — через пятнадцать минут».
«Как раз успеем пошарить в чемодане, — прикинул я. — Нужно достать все необходимое, пока его не велели сдать в чемоданную».
«Давай», — согласился наш юный пионер.
Помимо десяти кроватей в палате имелось десять же деревянных шкафчиков для одежды. Найдя свободный, мы повесили туда спортивные штаны, условно-непромокаемую куртку и шерстяную кофту-олимпийку. Я хотел добавить к этому еще смену белья, но Младший неожиданно заупрямился:
«На кой? До банного дня — еще целая неделя!»
«А эту неделю так и будешь в одном и том же ходить?»
«Ну, в крайнем случае сбегаем в чемоданную…»
«Она же не круглосуточно открыта!»
«Надо будет — попросим у вожатых ключ», — не уступал мой внутренний собеседник.
«Ладно, черт с тобой, делай как хочешь!» — буркнул я.
А тут и горн подоспел:
— слово «полдник» в размер явно не ложилось.
На столе в столовой рядом с табличкой с номером отряда обнаружилась еще одна бумажка — с заголовком «Оценка за чистоту». Ниже имелись пункты: «завтрак», «обед», «полдник» и «ужин». Два последних оставались пока не заполнены, напротив первого шел прочерк, а вот во второй строке красовалась выведенная от руки жирная тройка, после которой в скобках значилось: «кривые столы, мусор на полу».
— Что значит, мусор?! — возмутился, прочтя замечание, Младший. — Пол подметает дежурный отряд, разве не так?!
— Смена еще не открыта, никакого дежурного отряда пока нет, — заметил, подойдя к нам, Вадим. — Так что сегодня — все сами!
— Нечестно! — поддержал Младшего Степанов.
— Можно было, хотя бы, предупредить, — поджала губы Казанцева, как раз тоже оказавшаяся рядом.
— Теперь вы знаете, — подключилась к разговору Марина, уже усевшаяся за стол.
— Столы подровнять вам тоже особое указание требовалось? — кивнул на расшифровку оценки Вадим.
— Первый блин комом, но чтобы больше никаких «троек»! — строго добавила Марина. — За такое отряду могут снизить показатели!
— Мы постараемся! — за всех заверила вожатых Яна.
На полдник сегодня были сладкие плюшки — разумеется, с чаем. Здесь снова не могу не сделать небольшого отступления. Пионерлагерный чай я в детстве не просто любил — буквально обожал. Давали его на полдник и ужин, иногда — на завтрак, чередуя с осветленным молоком кофе, и напитка лучше для меня просто не существовало! Не шел с ним ни в какое сравнение даже жирный кефир, которым нас поили на ночь, перед самым отбоем — такое, правда, практиковалось не каждую смену.
Казалось бы, что такого особенного может быть в заваренном в огромном общем котле чае, наверняка — не самого лучшего сорта? А вот поди ж ты!
Дома, когда я просил сделать чай «как в „Полете“» надо мной лишь посмеивались. Сестра Женька дразнила «малолетней жертвой общепита», мама шутила, что у лагерных поваров, должно быть, есть какой-то секрет — может, мол, они котел годами не моют? А отец заявлял, что все дело в граненом стакане — волшебная, мол, посуда.
Общепит общепитом, но в школе чай был совсем не такой. Потом, в институтской столовой — тоже…
И вот теперь, полный самых радужных предвкушений, я пригубил из стакана… и едва сумел скрыть свое разочарование! Напиток оказался, мягко говоря, так себе. Приторный и, будто бы, недозаваренный. Не поверив собственным ощущениям, я сделал второй глоток, потом еще один… Нет, пить это, конечно, было можно, но не более того…
Вот так и рушатся детские иллюзии!
Зато плюшка выдалась замечательная: горячая — с пылу с жару — во рту она, что называется, сама таяла. Ну, хоть что-то…
На этот раз уборка заняла у нас втрое больше времени, чем после обеда — пришлось топать на кухню за вениками и тщательно мести пол. Что до вмененной нам в вину кривизны стола, то на мой взгляд, все и так стояло ровно, но Степанов с Казанцевой еще минуты три ловили там какие-то миллиметры. Ладно, посмотрим, что нам теперь поставят!..
А на выходе из столовой мое внимание привлекли три застекленных стенда, два больших и один поменьше. Еще в обед они пустовали, но сейчас там появились развернутые газеты. Младшего новинка тоже заинтересовала, и, отстав от Толика с Яной, мы подошли поближе.
В маленьком отделении висела «Пионерская Правда», в двух других — «Комсомольская Правда» и «Советский Спорт».