Ухватившись обеими руками за угол постамента, я попытался его сдвинуть. Тот, вроде бы, поддался, но сместился разве что на пару сантиметров — и снова замер, как влитой.
«Плечом попробуй!» — посоветовал Младший.
«Без сопливых!» — именно так я как раз и собирался поступить.
Так дело у меня и впрямь заспорилось: пронзительно скрипя по полу, преграда медленно поползла в сторону. Обнадеженный, я удвоил усилия — и перестарался: под моим натиском постамент вдруг накренился, и бюст с него едва не свалился — лишь в последний момент я успел вскинуть руки и предотвратить его падение.
Как бы то ни было, теперь доступ в нишу был открыт. С замиранием сердца я заглянул за постамент…
Ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего зонд «с интуитивно понятным интерфейсом» там не было. Там вообще ничего не было, кроме пыли и грязи! Зато этого добра — завались. Не удивительно, что Казанцева вылезла из «норы», косплея трубочиста!
— Ну и что теперь? — я обернулся к кролику.
Тот, понятно, ничего не ответил, продолжая молча любоваться на часы в лапке.
«Кстати, а сколько там у него времени?» — спросил Младший.
Я подошел к кролику: стрелки на циферблате показывали пять минут первого.
«Думаешь, это что-то значит?» — с сомнением покачал я головой.
«Вот после полуночи и узнаем, — предположил юный пионер. — Ну, или завтра после полудня…»
«Предлагаешь тупо ждать?»
«Ну, если побежит — догоняй!»
Что ж, хоть какой-то план…
Запасная блузка у Яны и впрямь оказалась совсем не пионерской — с легкомысленным кружевным воротничком и глубоким вырезом, полностью спрятать который за красным галстуком девочке не удалось — хотя она явно пыталась. Но зато белая и чистая, издали или со спины — будто так и надо.
— Ну, как тут мой кролик? — спросила Казанцева, воротясь из корпуса. — Не убежал? — добавила с ехидной улыбочкой.
— Даже не попытался, — хмыкнув, кивнул я на фигурку на столе.
Постамент с бюстом я уже вернул на прежнее место, так что явных следов моего визита в «нору» не осталось — разве что кроме грязных разводов на полу, которые я постарался кое-как затереть подошвой, но полностью убрать не смог. Но туда Яна сейчас и не смотрела.
— Забавный он, да? — потянулась она к кролику.
— Еще какой… Слушай, а можно тебя кое о чем попросить? — проговорил я.
— Если ты о картах, — нахмурилась девочка, — то мы же, вроде, договорились: доиграем в другой раз!
— Нет, нет, я о другом, — мотнул я головой. — Кстати, забери — твои же, — вынув из кармана колоду, я протянул ее собеседнице.
Так и не успев дотронуться до фигурки на столе, Казанцева взяла у меня карты.
— Так что у тебя за просьба? — поинтересовалась затем.
— Подари мне этого кролика! — выпалил я.
— Зачем он тебе? — удивилась Яна.
Ответ я уже придумал:
— Сестре отдам — она у меня любит все такое… Ушастенькое…
«Женька люто ненавидит „Алису в стране чудес“!» — хмыкнул юный пионер.
«Заткнись!»
— У тебя есть сестра? — спросила между тем моя собеседница. — Младшая? — почему-то предположила она.
— Нет, почти на шесть лет меня старше.
— Ну, раз старшая — то перебьется! — заявила Казанцева. — Мне этот кролик и самой нравится! — она снова потянулась к фигурке.
— Ты должна мне желание! — не видя иного варианта, выложил я убойный аргумент.
— Ну да… — помедлив, кивнула Яна, кролика опять не коснувшись. — И в счет него ты просишь эту игрушку? — прищурилась она на меня.
— Да, прошу.
— Хм… Была уверена, что подписываюсь на что-то более… интересное, — усмехнулась девочка. — Ну что ж, обещала — значит обещала. Забирай — и по этой части мы в расчете, — кивнула она на фигурку — кажется, с некоторым разочарованием, и вовсе не по поводу утраченной находки.
Ну да так или не так — это уже пусть с ней потом Младший разбирается! Мое дело — следовать за кроликом. Ну а пока не насупила полночь — или полдень, по стрелкам не понять — пусть хотя бы кролик следует за мной, так я его точно не упущу!
24. Путь белого кролика
Ничего существенного в этот день больше не произошло. Если о чем-то и стоит упомянуть, то разве что о двух моментах. Во-первых, восполнив утерянный первый лист и дописав подробное примечание, мы с Младшим наконец запечатали многострадальную шпаргалку в конверт и отправили тот на наш московский адрес. Теперь, если бы вдруг после моего ухода у юного пионера все же возникли какие-то проблемы с памятью — мало ли? — дома после лагерной смены его ждала бы детальная инструкция — с убедительными, как нам обоим казалось, аргументами, почему ей стоит следовать.