Ее рука все также крепко сжимала висящий на шее медальон.
Уроборос. Солнцеворот. Вечный круг перехода мира мертвых и мира живых. Я отлично запомнила этот урок, Салазар.
Пора.
Она разжала ладонь с медальоном. Губы ее прошептали неизвестное заклинание. И странным чутьем Элизабет, наблюдающая эту сцену, поняла, что последует за этим. Она откроет медальон. Она узнает, что скрыто внутри. От волнения у нее почти остановилось дыхание. Створки медальона с еле слышным щелчком приоткрываются… И поток света, исходящий изнутри медальона, взрывает ночное пространство вокруг и ослепляет. Она не может разглядеть, что внутри, она ничего не видит из-за яркой вспышки. Поток света формируется в яркую спираль на земле под ее ногами, словно змея, вырвавшаяся на свободу и покорно ложащаяся перед ней. Она слышит чей-то крик на фоне этого безумия. Женский крик — и приставив ладонь козырьком к глазам, в самом центре этого образовавшегося круга она видит кого-то. Ей показалось, что это девушка, но образ ее тут исчез, словно его кто-то спугнул. Чей-то голос зовет ее… Она оборачивается посреди ночного леса…
— Очнись, Лиззи! Открой глаза!
Нельзя, чтобы ее остановили. Она была рядом с каменным кругом, и медальон живым потоком света трепетал в ее руке. Мощный поток энергии проходил через нее, сотрясая тело.
Или это кто-то тряс ее за плечи.
— Открой глаза!
Она поддалась, приоткрыв глаза, и обнаружила, что стоит на коленях на снегу. Совсем юный мальчик стоял перед ней и держал за плечи. Она не сопротивлялась. Только хотела понять, откуда ей знакомо его лицо. Почему он так испуган? Ночной лес с каменным кругом исчез, яркие всполохи света под ногами тоже. Голова болела и кружилась до тошноты. Сил о чем-то думать не было, и она почти замертво упала в снег, закрыв глаза.
— Элизабет Томпсон, немедленно приди в себя!
Она вздрогнула. Это имя она знала. За ним пришло второе — Бен. Его звали Бен Бредли. Через силу она открыла глаза.
Память начинала возвращаться к ней вместе с сознанием. Лизз почувствовала, как его руки грубо встряхнули ее, а затем Бен стал интенсивно растирать ее лицо снегом.
— Бен… не надо, прекрати, — вяло запротестовала она, сомневаясь, что он вообще разобрал ее слова.
Кое-как стерла снег с горящего огнем лица.
— Ты до чертиков меня напугала! — первое, что она увидела, придя в себя, было сердитое лицо Бена.
— Прости, только не кричи, пожалуйста, — тихо проговорила она, лишь бы он успокоился, ее голова могла не пережить его крика.
С минуту он изучал ее лицо, словно искал что-то. А затем сгреб ее в охапку и прижал ее к себе.
— Ох, Лизз!..
Она безвольно поддалась.
— Ты бы видела себя со стороны! — голос Бена терялся где-то в ее растрепанных волосах. — Просто стояла здесь с закрытыми глазами, а потом закричала изо всех сил и упала на колени. Я не знал, что с тобой, не знал, чем помочь…
Так значит, это был ее собственный крик? А девушка? Она же точно видела кого–то…
— Отвези меня домой, — устало произнесла она. Это все, на что сейчас хватало сил.
Бен отстранился и снова вгляделся в ее лицо. Лизз видела сотню вопросов в его взгляде. Беспокойство за нее уже прошло, и теперь ему были нужны ответы. Только не сейчас, мысленно взмолилась она. Она не могла о чем-либо думать.
Видимо, он прочел все это в ее взгляде.
— Хорошо, — кивнул он, наконец, и помог ей встать.
Он не задал ей больше ни одного вопроса до самого вокзала, просто был рядом и поддерживал ее под руку.
В поезде всю дорогу до дома они молчали. Элизабет то и дело закрывала и открывала глаза. Она хотела бы просто выспаться — сил не было совершенно. Но как она ни пыталась впасть в забытье, сон не шел к ней. Ее психика была слишком перегружена для спокойного отдыха. Утром, выходя из дома, она была полна энергии, сил и предвкушения. Сейчас, возвращаясь домой, она чувствовала себя так, будто пробежала марафон.
Внезапно она почувствовала руку Бена на своей. Он не смотрел на нее — отвернулся к окну, но его теплая рука касалась ее как бы невзначай, пытаясь приободрить. И Элизабет была ему безмерно благодарна за молчание и поддержку. Этого было более, чем достаточно.
*
На вокзале Бен взял такси, чтобы отвезти ее домой, несмотря на все протесты о том, что ей намного лучше и она может идти сама. Лиззи вылезла и неловко застыла на крыльце собственного дома, пока Бен расплачивался с таксистом. Из окон кухни струился мягкий свет. И, наверное, мама суетилась с ужином. Лизз вдруг ощутила, как бы ей хотелось поскорее оказаться в своей комнате, в тепле и с тарелкой чего–нибудь вкусного.
Она виновато взглянула на Бена, подошедшего к ней. Она должна была предложить ему зайти и угостить ужином. Но все внутри нее кричало, что ей нужно побыть одной.
— Бен, — начала она, еще не решив, что скажет дальше.
Но Бредли перебил ее:
— Я знаю, о чем ты думаешь, –взглянул он ей в глаза. — Приглашать ли меня. И я бы даже согласился. Но вижу, как ты устала, и поэтому я сразу совру, что хочу поехать домой.
Ей было так неловко. Все что пережил сегодня Бен — пережил из–за нее.
— Прости меня, Бен. — ей хотелось бесконечно извиняться. — Я очень ценю, что ты…
Договорить ей не дала распахнувшаяся дверь.
— Я слышал звук автомобиля, — голова ее отца показалась в дверном проеме. Папа был все еще в рубашке и галстуке — видимо, только пришел с работы. — Лиззи, зачем ты держишь гостя на пороге?..
Краем глаза Элизабет увидела за папиной спиной тетю Линн, маячившую в прихожей. Хочет еще раз взглянуть на Бена — поняла Лизз.
— Седрик? — мистер Томпсон протянул Бену руку. — Ты подрос. Как родители?
— Это не Седрик, пап, — вздохнула Элизабет.
— Бен Бредли, — пожал руку ее отцу Бен.
— Бен — мой сокурсник, — пояснила Лизз.
Кажется, папа немного смутился.
— О… Бен? Зайдешь на ужин?
Бен посмотрел на Лизз, но та сразу отвела взгляд.
— Пожалуй, нет, спасибо, сэр… — вернулся он к мистеру Томпсону. — Уже поздно, и мне пора.
Лизз было не по себе, это была крайне неловкая ситуация. Тетя Линн, поняла Элизабет, это она, наверное, подослала папу, чтобы он затащил Бена на ужин. Мысленно она пожалела, что у нее есть родственники.
Мистер Томпсон покосился на дочь и кашлянул:
— Ну что ж, не буду мешать, — пожал еще раз руку Бену, — очень рад знакомству, надеюсь, ты зайдешь к нам в следующий раз.
И скрылся за дверью.
Элизабет молчала, не поднимая взгляд и теребя шарф Бена, завязанный на ней.
— Лиззи… — тихо позвал он, и ей ничего не оставалось, как посмотреть на него. — Мне, правда, пора. Я был очень рад провести с тобой этот день. Надеюсь, с тобой все будет хорошо.
— Да, пожалуйста, не волнуйся, со мной все нормально, — заторопилась она. — Это тебе спасибо за все. Извини, что так все получилось.
Бен улыбнулся краешком губ. Вид у него тоже был усталый.
— Ты знай, что я рядом. Если что–то случится — пиши.
Она кивнула.
— Спасибо, Бен.
— Ага. — Бен качнулся на пятках взад–вперед. — Я, пожалуй, пойду. Увидимся в школе.
— Да, хорошо тебе провести оставшиеся каникулы.
Они помолчали. Лизз не понимала, почему Бен не уходил и все стоял и стоял здесь, ожидая чего–то. Так что она просто открыла дверь, собираясь зайти домой.
— Лиззи, — вдруг окликнул он ее на пороге.
— Да? — замерла она.
В два шага Бен подошел к ней и поцеловал в щеку. Едва заметное прикосновение губ, кажущихся на холоде обжигающим.
Элизабет замерла как истукан в дверном проеме. А потом просто захлопнула дверь у него перед носом.
Пару секунд она еще стояла и смотрела на закрытую дверь, не понимая саму себя. Она сама не ожидала, что сделает подобное. Лицо Бена всплыло перед глазами, а щека едва уловимо помнила его прикосновение.
Черт! Черт, черт! Как это все неловко, как не вовремя! Злость на себя и на Бена боролись в ней вместе с раскаянием. Наверное, Бен до сих пор стоит с той стороны. Думает, что она пошутила и сейчас откроет дверь снова. Но открыть ее было бы еще глупее, чем закрыть до этого. Элизабет решительно повернулась к ней спиной.