Именно с такими мыслями я шел к своему подъезду. Фонарный столб у дома почему-то был без лампы, хотя насколько я помню, раньше он работал. Тоже странный момент.
Остановился, снова осмотрелся. И вдруг, слева, метрах в шестидесяти увидел черный силуэт человека. Кто это мог быть, я понятия не имел. Человек просто стоял посреди улицы, не совершая никаких действий. Но вместе с тем я понимал, что он смотрит прямо на меня. Неподалеку от него стояла машина. Кажется, это была черная «Волга».
Одежда у него была странная, смахивала то ли на плащ, то ли на пальто. Учитывая погоду и время года, вряд ли плащ был бы к месту. Скорее всего, пальто.
Я тоже стоял и думал, как реагировать на это обстоятельство. Просто уйти? Возможно, самый безопасный вариант для меня. А если это что-то важное? С другой же стороны, проигнорировав вопросы безопасности, не зная с кем имею дело, я могу попасть в переплет. Вот дерьмо, ну и как поступить?!
Повернулся и направился в подъезд. Безопасность важнее. Меня тут вообще быть не должно, так-то я сейчас должен находиться в гарнизоне строительного батальона под Яновом.
Однако войдя в подъезд, я понял, что и здесь меня уже ждут. У окна на первом этаже, спиной ко мне, кто-то стоял. Лампочка на входе была выкручена, причем не просто так. Уверен, это сделали не хулиганы или какие-нибудь воры.
В те годы подъезды еще не оборудовались кодовыми замками, а тем более домофонами. И хотя существовали элитные дома, где подобное допускалось, такое встречалось крайне редко.
По всему получалось, что и войти в многоэтажный дом может кто угодно. Вообще, квартал у нас тихий, хулиганов не было, а потому и ставить замок на подъездную дверь ни у кого мысли не возникало.
— Ну, привет, — послышалось из полумрака. Человек обернулся.
Раздались тихие шаги. Это точно не Пащенко и его дружки — те просто поперли бы напролом. К чему такие осторожности? Может, это кто-то из комитетских? Тогда зачем этот маскарад?
— Кто же ты такой, Алексей Савельев? — поинтересовался тот же голос.
— Наверное, человек, — спокойно ответил я, пытаясь рассмотреть ночного гостя.
Послышался легкий смех.
— А ты не лишен чувства юмора, я смотрю. Это хорошо, так проще разговаривать.
Наконец незнакомец спустился ко мне, остановился в нескольких шагах.
— Это ведь ты был на заводе «Юпитер»? — напрямую спросил он.
Оп-па... Так вот откуда ноги растут! Завод, будь он неладен!
— Вы кто? — ответил я вопросом на вопрос. Сам такую манеру общения не люблю, но тут пришлось действовать именно так.
— Да это не важно. Ты на вопрос-то ответь.
— На «Юпитере»? — я сделал вид что думаю, хотя в полумраке подъезда это не имело никакого смысла — все равно ничего толком не видно. — Ну да, наш строительный батальон там ремонт проводит. Всю прошлую неделю полами занимались.
Неизвестный ухмыльнулся. Его явно не это интересовало.
Я уже смекнул, в какую сторону пойдет разговор. Скорее всего, всплыл момент с начальником патентного отдела… Тот самый, который покойный Валера Степанов. И, в общем-то, я не ошибся.
— Ну да, строительный батальон Прудникова. Я в курсе. А расскажи-ка мне, про неучтенную продукцию, которую ты совершенно случайно обнаружил в патентном отделе.
— Чего-о? — протянул я. — Какая еще неучтенная продукция?
— В картонных коробках, — собеседник говорил спокойно, как-то вкрадчиво. Это мне не понравилось, хотя и прямой угрозы я пока не чувствовал.
— Понятия не имею, — небрежно фыркнул я. — Что за странные вопросы? И вообще, какого черта вы заявились ко мне домой в такое позднее время? Ничего не кажется странным?
— О! Нет, не думаю. Странно то, что военнослужащий срочной службы сейчас находится здесь, а не в своем гарнизоне. Еще странным можно назвать тот факт, что ефрейтор, ранее состоявший на должности секретчика, вдруг зачем-то попадает в строительный батальон, но при этом не поставлен ни на какую должность. Зачем здесь секретчик? Более того, в тот же день сверху приходит указание его не трогать, — спокойно произнес человек, загибая пальцы. — Еще странно, что буквально на следующий день, этот военнослужащий попадает в патентный отдел на завод, где производятся особая продукция, где его неожиданно застает начальник отдела, у которого есть свои грехи. А после там внезапно случается пожар, сам же начальник отдела таинственным образом погибает от сердечного приступа. И это далеко не полный список странностей, товарищ Савельев. Как вы все это объясните?
— Вы вообще кто? — спросил я, совершенно запутавшись.
— А на кого я похож?
Конечно же, я успел его рассмотреть — ничем не приметный тип, возрастом под тридцать пять. Гладко выбрит. Выглядит тепло одетым, но при этом весьма просто. Возможно, под пальто есть оружие, а может и нет. Однако такое эффектное появление в моем доме наводило на определенные мысли.
Он совершенно не похож на того, кто мог руководить деятельностью Степанова. И тем более на иностранного агента... А хотя, откуда мне знать, как должен выглядеть этот человек?
— Понятия не имею, на кого вы похожи, — небрежно ответил я. — В чем проблема ответить на мой вопрос?
— Хорошо, — он протянул руку, в которой оказалось узнаваемое удостоверение офицера КГБ. Точно такое же я видел у Пономарева. — Теперь ясно?
— Более чем, — облегченно вздохнул я. Если удостоверение не поддельное, тут два варианта — либо меня зачем-то проверяют люди Андрея, либо этот чекист реально не знает, кто я такой. А ведь и правда, кто я? Неофициально завербованный Андреем человек? Он наверняка никак и нигде не афишировал факт того, что я помогаю ему в некоторых вопросах. Черт, да я даже не знаю, кто этот Андрей на самом деле. О, как же все это сложно.
— Так что вы скажете по поводу всего вышесказанного? — вернул меня к реальности голос чекиста, если, конечно, это был он.
— Случайное стечение обстоятельств.
— Серьезно? Не думаю.
— Ну а что? — теперь уже я начал давить. — Меня действительно перевели из военного аэродрома «Овруч» в строительный батальон под Припятью. Почему не озадачили? Да откуда же мне знать?! Я всего лишь ефрейтор, который вертится, как может. На «Юпитере» я действительно обнаружил ящики с неучтенной электронной продукцией — такие вещи я вижу с ходу, благо в учебке были хорошие учителя, научили меня как нужно. Вопрос с пожаром снимается автоматически — в тот день я стоял в наряде, в гарнизоне и на заводе меня вообще не было. А что до гибели Степанова, так извините — наверное, не пережил стресса. При пожаре столько всего сгорело, что ему наверняка от начальства прилетело. А если с нервами беда, дальше можно не объяснять. Вот и все. Очевидно же.
Комитетский выдохнул.
— Как у вас товарищ Савельев, все складно получается! — заметил он, достав что-то из кармана. Я различил небольшой блокнот и авторучку.
— Я рассказал как есть. Хотите арестовать меня?
— Вовсе нет, — он сделал всего одну запись в своем блокноте, закрыл его и снова отправил его в карман. — А на заводе «Юпитер», постарайтесь не попадать в поле зрения комитета государственной безопасности. Это не в ваших интересах, уж поверьте. Всего хорошего.
Он медленно обошел меня и открыв дверь, вышел на улицу.
— Подождите... — окликнул я. — Фамилия Лисицын вам о чем-нибудь говорит?
Офицер приостановился, чуть повернул ко мне голову и произнес. — Может быть.
А я судорожно выдохнул — ни фига себе ночное приключение. Я вновь попал в поле зрения комитета, только в очень спорном свете. Не к добру это.
Постояв еще несколько минут, я все-таки отправился домой. Постучал в дверь.
Спустя минуту, она открылась. На входе стоял отец, одетый в бесформенное спортивное треко и заправленной в них белой майке. Он очень удивился моему неожиданному появлению.
— Леша? Ты чего это, случилось что-то?
— Нет, па. Все нормально, просто непредвиденные обстоятельства — завтра у меня еще одно увольнение и комбат решил не гонять меня туда-сюда без веской причины. Поэтому я дома.