— Какой этаж? — спросил я.
— Четвертый, — ответил Погодин. — Одиннадцатая квартира.
Я потянулся к панели с кнопками, но туша Василия все перегородила.
— Дядь Вась, подсоби, — прокряхтел я. — Не могу дотянуться.
Тот неуклюже развернулся и ткнул заскорузлым толстенным пальцем в панель. Как таким пальцем он умудряется еще в кнопки попадать? Кажется, что он надавил на несколько сразу.
Лифт дернулся и загудел. Натужно повез нас наверх. Ехали слишком долго. Или лифт дохлый, или нас много. Двери открылись, и мы высыпали на лестничную площадку.
— Вот эта квартира, — следователь уверенно повел к средней, что была почти напротив лифта.
— Откуда ты знаешь? — спросил я. — Тут же номеров нет.
— Посчитал. По три квартиры на этаже. Эта, значит, — уверенно заявил он. — Звоните. Только надо представиться службой какой-нибудь. Газовой, например. А то вдруг не откроют.
Насчет этого он был прав. Обыск – это такое скользкое следственное действие с непредсказуемым началом и концом. Бывало в прошлой жизни, на обысках, в которых мне приходилось участвовать, “клиенты” глотали смертельные дозы наркоты (чтобы не приписали хранение — ума, конечно, палата), некоторые вообще пытались выброситься из окон. Приходилось их от окон оттаскивать, а первых от наркоты откачивать.
Я позвонил в дверной звонок. Тот мерзко затрезвонил, казалось, на весь подъезд. Слышим шаги. Глазок погас, кто-то прильнул к нему изнутри. Мы, естественно, попрятались за угол, оставив Василия в гордом одиночестве. В отличие от нас, мажористой молодежи, Василий больше всех походил на газово-сантехническую службу своей одеждой и вообще потертым видом. Даже куртка цвета узбекского ослика напоминала спецовку.
Обитатель квартирных недр нас обозрел и через пару секунд выдал стандартный вопрос, поданный через дверь голосом таким, будто мы его семью похитили, деньги и куртку замшевую в придачу. Две.
— Х-кто?!
— Горгаз, — не моргнув бессовестной мордой, выдал Василий. — Утечки проверяем.
— Время уже не рабочее, — пробурчал мужик за дверью.
— А аварии, гражданин жилец, не по графику случаются. Откройте, если не хотите пострадать от утечки. На соседнем участке квартира рванула так, что в живых остался только попугай. И то потому, что его еще не успели купить и принести из зоомагазина.
— Поздно уже. Не открою, — заявил бесстрашный жилец, которого судьба попугая никак не вдохновила.
Мы ретировались за угол на мини-совещание.
— Раз не открыли, значит, в квартире прячут что-то, — суетился молодой следак. — На верном пути мы, товарищи. Уж у меня чуйка - будь здоров. Попались армяне.
— Что делать-то будем? — чесал репу Погодин. — Как внутрь попадем?
— Конечно, — поморщился я. — Дядя Вася никак на газовика не похож. В плечах сажень, морда, как кирпич, и ростом с дядю Степу. Вот и не поверил ему жилец.
— Может, ты попробуешь? — обратился ко мне следователь, озадаченно зажевав нижнюю губу. — Поаккуратнее как-то поговорить. Издалека.
— Ага, — усмехнулся я. — Скажу, что из ЖЭК-а, что соседей топите. Так они и поверят после того, как к ним газовик-бандит долбился. Я предлагаю теперь уже не церемониться. Постановление на обыск законное имеется?
— Да, — кивнул “Перепелица”.
— Ну так а что мы голову ломаем? Дверь надо ломать, а не мозги…
— Подожди, — остановил меня Погодин. — Попробуем официально.
Он снова позвонил в дверь, в довесок для пущей настойчивости постучал кулаком по дерматину и прокричал в замочную скважину:
— Граждане Агавеляны! Откройте! Милиция. В случае отказа мы вынуждены будем ломать дверь.
Бум! Бум! Бум! — барабанил Федя по дери, показывая всю мощь советской милиции.
За дверью снова раздалось шарканье тапочек. В этот раз более энергичное. Глазок снова потух и оценивал нашу гоп-компанию. Признаться, на работников милиции мы слабо походили. Хоббит-следак с пронырливыми глазами. Пара поджарых парней (мы с Погодиным), напоминающие хулиганов городских джунглей. И громила дядя Вася, больше похожий на Франкенштейна, чем на советского милиционера.
В общем, товарищи армяне, естественно, нам не поверили и дверь не открыли. А даже если бы и поверили, и им есть что скрывать, то тоже бы не открыли. Эх… Жаль, что свидетели Иеговы еще не народились в Союзе. Так бы ими можно было притвориться. Этим блаженным почему-то всегда все открывают. Потому что знают, что если затихариться и не открыть, то паства будет приходить вновь и вновь, пока не добьется вашей аудиенции, чтобы донести слово божье.
Хотя я так и не понял, кто у них Бог. Вроде даже не Иисус совсем. Жаль, что их запретили. Забавные были люди…