— Сэр! Вы тот самый Валер’и Мат’юшевич, победивший Роба Чарлза в Нью-Йорке? — вдруг спросил менеджер по продажам, прервав расхваливание их недвижимости.
Я скорчил зверскую рожу, поднял кулаки к лицу и с рёвом «Горбачёв! Перестройка!» шагнул к пареньку. Тот с невероятной быстротой побледнел, отступив на шаг, и только после этого рассмеялся в понимании, что клиент всего лишь шутит. Менеджер был белый с примесью латино и отнюдь не обладал устрашающим телосложением.
На нас оборачивались, кто-то подскочил с журналом «Ринг» и попросил расписаться на фотографии, где меня запечатлели в той дурацкой шапке-ушанке.
— Вы не согласитесь обождать буквально пару минут? — воспрянул духом мой латинос, вернувший нормальный цвет лица. — Наш шеф — большой любитель бокса. Я попрошу его о дополнительных особых условиях.
Известность сыграла позитивную роль. Начальник отдела продаж, судя по брюху — любитель смотреть бокс под пивко, а не самому надевать перчатки, лично свозил меня на готовый таунхаус, долго распинался, помог выбрать оптимальный вариант из ещё не проданных, а потом огорошил предложением сделать скидку на пятьдесят тысяч, если я соглашусь предоставить право использовать мой фейс для рекламы: здесь будет жить олимпийский чемпион, непобедимый Вал Мат’юшевич.
— Вы не будете возражать, сэр, если мы вас сфотографируем без шапки со звёздочкой?
Наверно, некоторые, насмотревшись рекламы боксёрских турниров с моим участием, воображают, что я и спать ложусь в этой ушанке с красной звездой, а вместо «спокойной ночи» произношу «водка, балалайка, Горбачёв». В американском обществе, как и в любом другом, примитивные стереотипы весьма сильны.
Глава 3
Заветный пояс
По пути в Атлантик-Сити Дон Дюк был чернее тучи, если такое вообще можно сказать об афроамериканце, они всегда не особо светлые. Марвин, напротив, пребывал в превосходном настроении. Ещё бы: его супертяжеловес бьётся за чемпионский пояс в одной из трёх федераций, имея довольно приличные шансы его заполучить.
Настроение моего менеджера испортилось намного раньше вылета. Когда я сообщил Дону новый номер домашнего телефона, тот сначала спросил: меняешь квартиру, пока не сможешь переехать в дом Луиса? Услышав, что уже куплена секция в таунхаусе, но не в Пасифик Палисейдс и не у его криминальной крыши, пришёл в ярость.
— Русский! Так дела не делаются. Полтора года в Штатах ничему не научили?
— Научили, что нельзя верить на слово и покупать кота в мешке. Тем более столь дорогого кота. Я внёс первые сто тысяч и уже въехал в новое жильё. Да, от океана несколько дальше. Зато к тренировочному залу Марва добираться удобнее. Кредит на десять лет, проценты высокие, потому что нет кредитной истории. Надеюсь выплатить раньше. Давать твоему другу Луису четыреста штук зелени непонятно за что — прости, эти игры не для меня.
— Твою ма-ать! — промоутер разразился длинной нецензурной тирадой, вскочил из-за стола в своём кабинете и принялся скакать вокруг меня, потрясая чёрными кулачками. — Сам что ли будешь платить Луису неустойку?
— Не смеши мою покойную бабушку. Мы ни о чём конкретно не договорились.
— Ты сказал «устраивает», сукин сын!
— Естественно. Финансовые условия меня вполне удовлетворили. Но твой Луис не удосужился показать, за что я должен принести ему сумку с баксами. Слова-слова, бла-бла — бла-бла. Нет конкретики — нет сделки.
Не буду голословно никого обвинять, вот только сложилось крепкое впечатление: рэкетир и его подопечный вздумали меня нагреть, причём весь профит ушёл бы Луису в счёт погашения неизвестных мне долгов Дона. Поскольку что-либо доказать невозможно, передача наличных — не банковский перевод, я вынуждался бы заплатить снова те же четыре сотни, но уже со счёта, получив жильё несколько выше рыночной цены, либо вообще попрощаться с хатой. А поскольку эта сделка никак не увязана с боксёрским контрактом, он — до осени восемьдесят шестого года, я вынужден был бы драться в пользу Дона и никуда бы не делся, штрафные санкции за разрыв с ним по моей вине заложены космические.
Было, конечно, интересно посмотреть, как Дон выкручивался бы, изображая гаранта. О, сколько бы пришлось выслушать о «внезапно возникших трудностях», не понимаю, как тот собирался поддерживать со мной нормальные долгоиграющие отношения после кидалова.
Вторая чёрная кошка, на этот раз — размером с тигра, пробежала после первых переговоров с НВО. Дон приволок мне контракт на пять лет, со всех сторон эксклюзивный, телевизионщики получают полное право юзать мою рожу, имя и имидж, записывать рекламные ролики со мной о несравненных преимуществах некой шампуни для собак, а у Дона Дюка остаются исключительные полномочия рулить мной при осуществлении этого контракта, получая божеские комиссионные в размере двадцати пяти процентов от выручки с рекламы. Кстати, контракт был составлен вполне грамотно, с завоеванием чемпионского пояса я бы уже получал чеки в сумме больше сотни тысяч в год (минус четвертуха Дону).