Двадцатого апреля сели в купейный вагон до Питера, он донашивает совковое название «Ленинград», но мало кто об этом задумывается. Мог выкупить СВ, но удобнее было ехать вчетвером, заняв целиком одно купе да Оля в соседнем кокетничала с какими-то моряками. Услышав о возможности такого путешествия, свояченица немедленно написала заявление в деканат «по семейным обстоятельствам», в слух о взрыве АЭС не верила, но радовалась поводу свалить. А уж при словах «переезд в США» загоралась как лампочка, не зная, сколько подводных и надводных камней таит та жизнь, где на каждом шагу встречается свой Доналд Дюк, радующийся любому шансу тебя эксплуатировать и облапошить.
Северная столица, обычно на погоду не щедрая, подарила неделю тепла. Мы жили в «Астории», самой пафосной гостинице Питера советских лет, девочки непременно хотели посмотреть на окно, откуда Андрей Миронов спускался на ковре во время съёмок «Приключения итальянцев в России», может — не сам, а дублёр, но окно точно было оно самое.
«Тётя» Оля здорово помогала с детьми, иначе такой вояж с годовалым малышом превратился бы в пытку. Глядя на неё, убеждался — будущая идеальная мать, все задатки налицо, мужики — набегайте! Кто не боится женщин шестифутового роста. Гуляли по Питеру, я как мог баловал их всех, ещё в Москве поменяв на «мелкие» расходы доллары по хорошему курсу. Каждая получила подарки в «Берёзке», где я предъявил паспорт США и мог рассчитаться валютой за вещи, простым советским гражданам малодоступные. Правда, пришлось шугануть подозрительных личностей, отирающихся у входа и предлагавших… Я не вникал в детали их оферты.
Себе купил только прикольный чёрный парик, закрывший бритый затылок с драконом. Отпустил щетину, из-за которой ловил подозрительные взгляды ментов, пусть в двадцать первом веке она — признак мужественности и брутальности, в СССР небритость считалась запущенностью и неаккуратностью. Это тот редкий случай, когда советская точка зрения мне больше импонирует. Экстерьер дополнили широкие тёмные очки. Но меня всё равно узнали. Возможно, утечка информации произошла из гостиницы.
Журналисты пары местных газет отловили меня в коридоре.
— Буквально пару слов, товарищ Матюшевич! Или правильнее сказать — мистер Матюшевич?
— Говорите что хотите, парни. И пишите тоже. Но у меня эксклюзивный контракт с американской телевизионной компанией. Желаете интервью — договаривайтесь с НВО. Или приезжайте в Лас-Вегас на рейтинговый бой с Джо Мастерсом, на предматчевые и послематчевые интервью допускаются все аккредитованные. Теперь прошу извинить и позволить пройти.
— Только один вопрос…
— Хоть десять. Но в Лас-Вегасе.
Предложение для хомо-советикуса сгонять в Неваду равносильно командировке на Луну. В теории люди туда летают, но практически не попасть.
Они ещё некоторое время приставали как торгаш на арабском рынке, уговаривающий что-то купить, потом отцепились. Правда, с этого дня я постоянно видел вспышки фотокамер, а ещё пришлось звонить Дону, объясняя, как в «Ленинградской правде» появилось интервью со мной, которого я не давал, тот обещал предупредить заказчика, что интервью фейковое, к такому привыкли. Тем более писули в советской прессе никак не влияли на западный информационный рынок.
Начались «перестройка», «гласность», «ускорение» и прочая аналогичная херня, но западный и советский мир пока ещё жили весьма изолированно друг от друга.
И уж точно в «загнивающих» странах не видать очередей за водкой и чернилом, растянувшихся на сотни метров, милицейских нарядов, потому что каждое закрытие виноводочного магазина или отдела превращалось в спецоперацию с разгоном протестующих против полусухих законов Горбачёва (с супругой). Популярность этой парочки резко устремилась вниз по мере того, как она росла за рубежом.
А я купил радиоприёмник и ждал воскресенья. Оно, наконец, настало.
Глава 5
Мирный атом
Особенность коротких волн в том, что слышимость хороша ночью. Тогда и стоит ловить «вражьи голоса», перебиваемые грохотом глушилок, в Минске они на улице Радистов, в Ленобласти их тоже наверняка хватает. Утром в воскресенье эфир был безмятежен и пуст, не считая советского «Маяка» и прочих аналогичных радиостанций, вещавших с административным восторгом в дикторских интонациях о ходе посевной и всенародном энтузиазме по поводу претворения в жизнь решений очередного (мартовского) Пленума ЦК КПСС. Я поймал ироничный взгляд Вики, только закончившей кормить Ивана, похоже, радовавшейся не столько тому, что Союз избежал жуткой катастрофы, но, скорее, крушению моей самоуверенности в предсказаниях. Не злорадствовала вслух, только спросила: