— Боялся, что ты его убьёшь, — вместо «поздравляю» сказал Коган. — У тебя ужасная манера оставлять позади выжженное поле.
— В категории до пятидесяти одного мне всё равно. Тренер, я же расту. К осени хочу того или нет, перевалюсь в легчайший.
— Где у меня совсем другой кандидат на чемпионат СССР.
— Устроим пробный поединок, — ободрил я его и по сигналу рефери потрусил на центр для объявления победителя.
Пожал руку сопернику, тот ответил, но демонстративно отвернулся. Зря. Я же обоим брестчанам расчистил дорогу на Союз, уложив Хакашева и ещё пару перспективных, сам сваливаю в легчайший вес. И здесь меня не любят.
Понял, что планида окончательно отвернулась, когда после награждения, на улице уже начало хорошо темнеть, с двумя пацанами Ботвинника шёл к остановке на Опанского. Все трое — легковесы, с первого взгляда — соплёй перешибёшь, не скажешь, что призёры чемпионата республики по боксу. Навстречу вывалила семёрка крупных парней разного возраста, один с ходу извлёк и начал раскручивать нунчаки.
— Чо, не из нашего района? Проход платный.
Твою мать… Я один способен уложить эту гопоту на асфальт. Если нужно — убить, за мной не заржавеет. Но сколько боксёрских карьер рухнуло из-за драки на улице, не перечесть.
Схватил обоих спартаковцев за руки и отпихнул назад, типа — сам разберусь. Тут главное не калечить. Нет тела с переломами, нет дела. Семь недоумков из подворотни стали на пути, быть может, самого важного дела в истории человечества!
Швырнул куртку в вихрь нунчак и сшиб с ног их обладателя, потом атаковал остальных. Бокс? Забудьте! При первом контакте с уличным драчуном, особенно более высокого роста, нет ничего лучше мае гери, тем более на мне спортивные трико, а не брючки. Не надо никакой стойки, шаг левой навстречу уроду, и правая вылетает как камень из пращи — кедом в промежуток между пупком и рёбрами. Никаких синяков, побоев, разрывов печени или селезёнки, у гопника всего лишь вышибается дух, и он пытается его вернуть, катаясь по щербатому асфальту. Удар в мошонку хуже, яйца останутся синими на несколько дней, а это уже строчка в протоколе осмотра медиком. С остальными аналогично, почки, печень, селезёнка, гомеопатически дозировано, без телесных повреждений.
Когда тротуар украсило семь слабо шевелившихся и непрерывно матюгающихся тел, я подобрал брошенную куртку и крикнул пацанам: валим. Мы без раздумий рванули вверх к Танковой и к Опанского, уверенные, что всё закончилось, но нет. Меня, личность малоизвестную и неинтересную, никто не запомнил и не опознал. Зато заметили спартаковца Вовчика, через него вышли на его товарища, что интересно — через милицию, один из семёрки имел наглость заявить о нападении хулиганов. Этот гад повредился при падении на асфальт, в больничке не отмахнулся, что споткнулся сам, а выдумал сказку про нападение боксёров на бедных юношей из Центрального района. К моему счастью, сказалась моральная школа Ботвинника, оба его ученика держались как партизаны на допросе и уверяли, что какой-то незнакомый каратист шёл впереди них и отметелил ногами встреченных. Тем самым уберегли от неприятностей.
Никто меня не любит, но есть относящиеся по-человечески. Жить можно.
Глава 15
15
Джигиты
К чемпионату СССР в Тбилиси тысяча девятьсот семьдесят восьмого года я записал в актив «золото» молодёжной спартакиады, набрав достаточное количество побед до кандидата в мастера спорта. Не все дались досрочно, но ни одного поражения. Вырос ещё на несколько сантиметров, в категории до пятидесяти четырёх держался с большим трудом, избегая практически любых упражнений на рост мышечной массы. В следующем весе у белорусского спорткомитета были свои фавориты, ни о каком отборочном поединке никто из ответственных товарищей и слушать не хотел. Я понял, что таков бич советского бокса, кроме, быть может, самых тяжеловесов. Юноша веса пера, больше напоминающий скелет, перевитый жилами, непременно набирает массу и, победив в сравнительно лёгкой категории, сталкивается с недопуском к титульным соревнованиям в следующем весе: там свои фавориты. При моём росте метр семьдесят пять нормальный взрослый мужчина весит не менее семидесяти килограмм, это первый средний вес, сколько мне держать себя в состоянии «засушенного Геракла», не известно, Коган в случае чего немедленно заведёт старую песню о командных интересах.
Чтобы отстаивать своё право на соответствующую габаритам категорию, мне было необходимо выполнить мастера спорта и получить медаль на союзном первенстве, но я летел в Тбилиси ослабленный сгонкой веса, чувствовал себя хуже, чем на республике. Старший в белорусской сборной, спортивно-партийный функционер, ещё и недовольно фыркал, меня взяли вторым номером, словно из милости «ну так и быть», лишь потому, что у предыдущего кандидата в сборную начались проблемы с милицией.