— А какие признаки бешенства? — продолжил я.
— Ну… Зверь с бешенством вообще ничего и никого не боится, у него напрочь заглушен инстинкт самосохранения. В разы повышена агрессивность. Бросается на все живое. Еще пена у рта, шкура выглядит так, будто зверь линяет. Глаза навыкате.
— Значит, будем отталкиваться от того, что это мог быть какой-нибудь бешеный медведь!
Остальные восприняли мою версию скептически.
Старик недовольно покачал головой.
Я подошел, поднял валяющееся на полу ружье. Естественно, оно было разряжено. Вокруг лежали стреляные картонные гильзы. Отыскал патронташ — тот был пуст. Обратил внимание, что Кузьмич стрелял не только в дверь, но еще по ставням и стенам. Черт возьми, старик что, выстрелял весь боезапас в никуда? Просто неистово, на эмоциях, стрелял во все стороны? У него что, крыша поехала?
Бред какой-то.
— Я это… Пойду, снаружи посмотрю, есть ли там какие-нибудь следы! — задумчиво пробормотал охотник и вышел из избы.
Матвей Иванович тяжко вздохнул, опустился на кривую табуретку. С тоской посмотрел на своего покойного коллегу.
— Черт возьми, Кузьмич! — тихо пробормотал он. — Ну как же так вышло?
Я не стал вмешиваться, по выражению лица Иваныча все было понятно. Он мужик жесткий, хоть и в возрасте уже приличном. Смелости ему не занимать, такого человека в трусости не обвинишь. Будучи безоружным, Матвей Иванович как-то отбился от волчьей стаи и выжил. В одиночку повел за собой разъяренную медведицу… Войну прошел. Он отличался поразительной выносливостью и твердым внутренним стержнем. Он толково рассуждает по многим вопросам, однако случившееся все-таки выбило его из колеи. И как ни крути, а у каждого человека, даже самого сильного, непременно есть слабое место. Вера в нечистую силу — это отдельный бзик…
— Эй, Женя! Сюда! — послышался голос снаружи.
Выбравшись из зимовья, справа от входа я увидел Монгола, склонившегося неподалеку от окна.
— Что там?
— Гляди! — охотник указал на лежащий в сухой траве захлопнувшийся капкан. Он был на длинной стальной цепи, массивной скобой приколоченной к бревну в основании избы. Кромки зубьев вымазаны в темной, уже подсохшей крови.
— Оп-па! Значит, кто-то попался? — спросил я.
— Угу. И вырвался. Жаль, капкан не медвежий. Скорее всего, Кузьмич его тут просто забыл, а тот взял, да и сработал.
Мне в голову пришла иная мысль.
— Так может, потому зверь и вертелся здесь, что уйти не мог? А сбитый с толку егерь боялся выйти наружу, потому что думал, что его стерегут?
— Хм, возможно и так. Получается, что это не Кузьмича не выпускали из дома, а он сам не желал выходить, не понимая, что происходит снаружи… Цепь довольно длинная, повсюду разрытые следы… Зверь метался и пытался вырваться, а Кузьмич воспринял это по-своему.
— Ну да. Кто бы это ни был, он понимал, что внутри человек, но не факт, что действительно пытался проникнуть внутрь.
— Ага, по ней понятно, что не пытался, — хмыкнул я, кивнув на дверь. — Нет, что-то тут не то.
— Не знаю… — задумчиво произнес Монгол, подбирая подходящие слова. — Смахивает, как будто бы зверь не просто хотел вырваться, он намеревался попасть внутрь. Что это, месть? Слепая ярость? Он не сразу отыскал дверь. Сначала начал со стен, потом дошел до окон и только после этого взялся за дверь. Следов полно.
— Тогда это точно не человек, — почесал затылок Монгол. — Человек не станет ломиться в окно, через которое не сможет пролезть. Зверь, сильный и коварный…
— Медведь?
— Может и медведь, — кивнул охотник. — Только какой-то он слишком умный получается!
Повисла напряженная пауза. Каждый думал о своем, перебирая варианты.
— А может йети? — невесело усмехнулся я.
— Чего?
— Ну, йети. Снежный человек, слышал про таких?
— Слышал, конечно. Я же целый год в Челябинске жил. В библиотеку ходил. Глупости все это. Не бывает в природе таких животных, — качнул головой Монгол. — В газете читал, там какой-то умный человек из Москвы целую научную статью написал. Вот в Европе или Америке да, там может быть и есть. А у нас ему откуда взяться-то?
Я мысленно усмехнулся — охотник наивно полагает, что если человек из Москвы, то он непременно должен быть умным? Впрочем, может какой-нибудь столичный профессор и впрямь написал нечто подобное, а потом статья как-то до этих краев и добралась.
Версия с браконьерами незаметно отошла на задний план. Слишком много моментов шли вразрез с этой версией. Безусловно, было бы очень удобно спихнуть всю вину на этих отбросов охотничьего общества. Типа решили оторваться на всю катушку и начали бесчинствовать. Да только пока никаких следов их пребывания в этом районе мы не увидели. И все же, не стоило их сбрасывать со счетов.