– Hello! I don`t speak Russian, – широко улыбнувшись, на чистом английском ответил я ему, подумав, как пригодилась мне английская спецшкола. Вид-то у меня был явно не местный. Джинсы, спортивные ботинки-кроссовки. Более всего я смахивал на иностранца, видимо…
– Но вы отменно ругаетесь русским матом, – улыбнулся офицер.
– Ах да, немного, я потомственный иммигрант. Живу в Англии. Мои родственники уехали из России во время революции, – сказал я с напускным легким акцентом, вопросительно посмотрев на него немного глупым взглядом туриста-иностранца.
– Вы говорили в кабинке сами с собой? – продолжил свои вопросы настойчивый кагэбэшник.
– Да. Я артист, репетирую везде. Мы ставим спектакль у себя про Россию…
– Артист, говорите? А что означает фраза в вашей репетиции: «Я один с рюкзаком, набитым левыми долларами, непонятно где, в чужой, по сути, стране»? – продолжил свой экспресс-допрос офицер.
– Ээээ, ну это такая фраза из спектакля, – с напускным акцентом продолжал я держать удар, пожалев, что я так громко говорил по телефону в кабинке. Притом там, где про мобильные телефоны не пишут еще и в научной фантастике.
– Артист!.. И в рюкзаке у вас, конечно, не доллары? – продолжал, улыбаясь, офицер.
«Недолго мучилась старушка», – вспомнился мне детский стишок…
– No. I am from England. I am a turist. Турист я, – отвечал я, подозревая, что неприятности начинаются всегда быстро и неожиданно.
– Помните, кстати, как валютчиков осудили. Сначала по 8 лет дали, потом на 15 лет приговор заменили? Но Хрущев потребовал расстрелять! Гражданин, откройте рюкзачок-то, – улыбаясь, продолжал офицер…
«Похоже, что неприятностями это уже не назовешь», – мелькнула мысль в моей голове.
Офицер КГБ стоял так, как будто был готов к удару и моей попытке побега. Он полностью перекрыл мне выход. Тяжелый большой рюкзак, туго набитый долларами, существенно усложнял подобную попытку. «Где же ты, продажная милиция или полиция моего будущего? – подумал я в тот момент. – Как мне тебя тут не хватает!» Но я был в Москве начала 60-х годов, где за пачку долларов и валютные спекуляции действительно могли посадить и расстрелять…
11. Я не знал, что делать…
Честно говоря, я не знал, что делать. Еще полтора часа назад я был в обычном московском офисе. Про машину времени я смотрел только кино и не подозревал, что перемещение во времени возможно в принципе. По крайней мере, в обозримом будущем. Еще два часа назад я и не думал, что у меня так быстро будет три миллиона долларов, притом наличными, доставшиеся мне почти даром, которые я запросто получил, а точнее, выиграл на биржевом тотализаторе в одном из московских офисов – представительстве международной брокерской компании. А теперь я стоял в общественном туалете на Цветном бульваре в Москве. Передо мной был офицер КГБ СССР. И я сам был в СССР, притом в далеком от его (СССР) заката начале 60-х годов XX века!
Вся надежда в этой ситуации была на то, что на каждой 100-долларовой банкноте был год выпуска – 2003, 2010 или какой там еще, вроде бы. У меня все банкноты были нового образца, которые в 60-е годы, конечно же, никто не мог видеть, а значит, была надежда, что их и за доллары-то никто не примет…
О том, что я «посланник будущего», я, естественно, скромно промолчал, потому что попадание в психушку при КГБ, равно как и в любую другую, в мои планы никак не входило. Я спокойно поставил плотно набитый рюкзак с долларами на столик с туалетной бумагой, который был напротив кабинок, и открыл рюкзак. Из него засверкали пачки новеньких 100-долларовых банкнот в банковских пачках…
12. Свой человек
«Офицер КГБ» посмотрел на пачки долларов, улыбнулся и сказал:
– Валютные операции! В особо крупном размере! Дело пахнет расстрелом, молодой человек! Куда же вас везти? К Хрущеву сразу или сначала к председателю КГБ Семичастному? – он снова улыбнулся.
– Какой расстрел? Какие валютные операции? На банкнотах дата выпуска – начало XXI века. А сейчас начало 60-х годов. Это сувенир, не более того, – ответил я здоровому кагэбэшнику и нагло улыбнулся. Терять мне уже было нечего. Я уже подумал, что, если доллары конфискуют, придется устроиться водителем троллейбуса в этой новой-старой Москве.
– Не волнуйтесь! Я от Эльвиры. Я прибыл, чтобы поменять вам доллары нового образца на доллары старого. Все ваши банкноты я могу заменить на старые, выпущенные «ДО». Эльвира просто не учла эту маленькую тонкость, – он снова широко улыбнулся…