К особняку, в котором располагался штаб «Оцепления», Марголин подкатил совсем медленно и аккуратно приткнул машину. Охрана особняка никак себя не проявляла, но Марголин знал, что за каждым его шагом наблюдают и при соответствующем приказе обойдутся с ним так же, как и с любым другим.
Он многое сделал для возвышения и нынешнего процветания фирмы. Если бы не он, «Оцепление» осталось бы сомнительной провинциальной конторой с большим потенциалом и малыми возможностями. Характер работы, которой он занимался всю жизнь, давно приучил Марголина не ждать благодарности, за исключением денежных эквивалентов, тем не менее, шагая от машины к высокому вылизанному крыльцу, он ощутил лёгкую грусть и укол в сердце.
Кацман, которому о прибытии гостя сообщил по внутреннему телефону дежурный, тяжело опустился локтями на стол и растёр лицо. Он не мог тягаться с Марголиным по части профессионализма, хотя признаваться в этом не любил. Он знал, что, несмотря на личные качества, Марголин всего лишь пешка, в то время как сам он хоть и не ферзь, но фигура в запутанной игре, начавшейся далеко отсюда.
Это знание прибавляло ему уверенности — до тех пор, пока он не задумывался о том, что игроки, добившись своей цели, перевернут доску, а потом расставят новые фигуры.
Мягко обойдя секретаршу, Марголин вошёл в кабинет и остановился, придерживая за спиной дверь и слегка наклонив голову.
— Можно? — Голос прозвучал слегка насмешливо.
Кацман продолжал сидеть в той же позе, уткнувшись лицом в ладони:
— Присаживайся.
— Спасибо. — Марголин опустился в кожаное кресло перед столом и закинул ногу на ногу. — Ботинок испачкал, — с болью в голосе объявил он, и Кацман наконец посмотрел на него.
— За этим и пришёл?
— Ну. Крема, понимаешь, нигде нет. А у тебя, я знаю, запас.
Кацман выразительно посмотрел на настенные часы.
— Намёк понял. — Марголин достал сигареты. — Будешь?
Маленький Лёня бросал курить, и предложение прозвучало откровенным издевательством. Отрицательно качнув головой, Кацман так и спросил:
— Издеваешься?
— И не думал. — Марголин закурил и с наслаждением затянулся.
Поморщившись, Кацман включил кондиционер и откатился в кресле подальше от стола.
— У тебя и пепельницы нет, — пробормотал Марголин, стряхивая пепел на ковёр. — Черт, извини!
— Что будет следующим номером? Дашь мне по морде? — спросил Кацман, раскачиваясь в кресле и крепко обхватив руками кожаные подлокотники.
— За кого ты меня принимаешь? Неужели я так похож на грубияна?
Не отвечая, Кацман встал и подошёл к окну, чтобы опустить жалюзи. Марголин отметил, что тот здорово умеет носить костюмы; даже купленные в магазинах готового платья, они сидят как сшитые на заказ, а брюки, похоже, вообще никогда не мнутся.
— Нет, ты извини, если я тебя как-то задел! — энергично добавил Марголин, и новая порция пепла полетела на пол.
Кацман прекрасно знал причину неожиданного визита Марголина, но к разговору заранее не подготовился, за что и ругал себя, продолжая стоять лицом к окну и покачиваясь с пятки на носок.
— Я тебя не задерживаю? — донёсся издевательский голос Марголина, и Лене пришлось обернуться. — Банкиры — они ведь как дети малые, не приедешь к ним — потеряются, ошибаться начнут…
— Что случилось?
— Случилось? Ничего! Ровным счётом ничего!
— А всё-таки?
— Нет, мне стыдно отнимать такими мелочами твоё драгоценное время!
— Ничего, стыдливостью ты никогда не страдал.
— Поверь, это напускное, в глубине души я ранимый и тонкий человек.
— Так всё-таки ты, может, объяснишься?
— А ты не знаешь?
— Представь себе, не догадываюсь.
— Не верю. — Марголин загасил окурок о подошву и бросил его под кресло. — Ну никак не верю!
— А без этого нельзя? Без детского сада… Ты ещё пальцы веером сделай и стрелку мне забей. — Кацман сел за стол и с наигранным раздражением оттолкнул какие-то бумаги. — Мы же деловые люди! Все можно решить по-человечески, без дешёвых понтов!
— Извини, — Марголин развёл руками и слегка сбавил тон, наблюдая за собеседником. — Нервничаю. Не люблю, когда посторонние в мои дела лезут и мешают. Сильно мешают. Очень.
— И кто же это в дела твои встрял?
— Ты.
Продолжавший передвигать бумаги Кацман тихо выругался.
— Так… Интересно.
— Представляешь, когда я об этом узнал, мои первые слова были такими же. Удивительное совпадение. Я тоже подумал, что это интересно. Очень. И ещё задумался, за каким хреном тебе это понадобилось. Задумался, а потом решил, что проще будет спросить.
Барабаня пальцами по столу, Кацман смотрел в закрытое жалюзи окно и молчал. Он чувствовал, как лицо ему царапает взгляд Марголина, и не торопился. Проигрывая Марголину в физических, актёрскими способностями Кацман его превосходил, это знал и не раз пользовался.
— Похоже, мой вопрос тебя удивил, — протянул Марголин спустя минуту и достал новую сигарету. Сидел, разминая её и стряхивая сыплющиеся на брюки крошки табака.
— Хотелось бы услышать подробности. — Кацман посмотрел ему в глаза.
Марголин подумал, что более лживого взгляда в жизни не видел, и беда в том, что такой взгляд у него всегда, вне зависимости от того, говорит он правду или откровенно врёт.
— Подробности? Пожалуйста!
Марголин склонил голову, на секунду задумался и закурил.
Порывшись в тумбочке стола, Кацман нашёл пустую коробку из-под скрепок и бросил её собеседнику.
— Благодарю. Так вот, подробности… Я интересовался у тебя неким Курчановым…
Кацман недоуменно изогнул бровь, а потом, перебивая собеседника, хлопнул ладонью по столу:
— Ты интересовался десятью абонентами пейджинговой компании. Откуда я мог знать, что тебя интересует именно этот?
— Потому что никто другой интересовать меня не мог. — Марголин улыбнулся. — Вспомни, что там за народ? Как специально подобрались! К девяти из них, кроме Курчанова, претензии могут быть только у собственных жён.
— А ты думаешь, я их проверял?
— Думаю, да. Не старайся казаться глупее, чем ты есть. Узнать лишнюю бяку о… даже о напарнике никогда не помешает. Так что ты очень даже поинтересовался. Нет?
Выдержав паузу, Кацман откинулся на спинку кресла.
— Ты прав. Я наводил справки. Не сам, конечно!
— Понятно, что не сам. Мне продолжать?
— С ним что-то случилось?
— Представь себе, да. Он в реанимации.
Выражение лица Маленького Лени ясно свидетельствовало о том, что он слышит это впервые и пока не понимает, какое отношение все это может иметь к нему, пытается найти ответ, не дожидаясь разъяснений.
— После того, как с ним побеседовали твои костоломы.
— Мои?
— Представь себе, твои. Они увезли его вчера вечером. Не знаю, чем они там занимались, но в четыре утра его подобрали недалеко от Домика лесника.
— Что это такое?
— Есть такое место. Недалеко от Шуваловских карьеров. Его подобрали там, и пока он двух слов связать не может и не факт, что протянет до вечера.
— При чём здесь мои люди?
— Садовников, Кисельчук, Брындин. Нет?
Красивые брови Кацмана изогнулись ещё больше. Заложив руки за голову, он посмотрел в потолок и осторожно сказал:
— Да, у нас есть такие сотрудники…
— Они забрали Курчатова из дома и увезли на своей машине, — вкрадчиво произнёс Марголин. — Осталось много свидетелей. Очень много. Как будто ребята специально хотели засветиться.
Кацман выругался.
— Возможно, для милиции свидетелей и не найдётся. Возможно. Но шум уже пошёл, и рано или поздно в ментовке его услышат.
— Неизвестно, что ещё скажет сам…
— Он может вообще ничего не сказать. Это твои проблемы. А меня интересует, какого хрена ты отдал им такой приказ?
— Я им не отдавал такого приказа, — тихо ответил Кацман, в его голосе неожиданно прозвучал металл. — Какие-то основания, надо думать, у них были. К тому же ещё не факт, что с этим, как ты говоришь, Курчановым разобрались они.